Семейный круг - [3]

Его вытянул солнечный луч.

Он застенчивый в мире растений.

В шумном городе прям и колюч.

Морской буксир

Брату Мише

Ночная вахта.

Толща серых вод.

Усталое измученное небо.

Морской буксир кряхтит,

              выдерживая ход,

Лишь пена по усам…

Вот так всю жизнь и мне бы,

Как мой отец!

Но не буксир я сам.

Мой брат — в него:

Я вижу по усам.

ПРИГЛАШЕНИЕ К СТОЛУ

Пелагея

Пелагее Кирилловне Пикиной

Беззаботно живёт Пелагея.

Утром рыбники стряпать затеет.

А устанет — на лавку приляжет

И гостинец кому-нибудь вяжет.

Ну, а если совсем уморится,

Побежит в огород — прохладиться.

Поскучает над грядками трошки.

И укропа нарвёт для окрошки.

Нагулялась, пора и за дело…

Трёх сирот Пелагея пригрела.

…Проживите, кто может, умнее!

Беззаботной моей Пелагеи.

Мама

Коса, как ласточка, мелькает

У хлопотуньи.

Взор — вечер сельский, взор — вечер лунный,

Взор — с огоньками.

Она смеётся. Горит дыханье

Лесной малиной.

Волос стыдливо благоуханье

Водой и глиной.

А рук стихия владеет даром

Святить жилище

Своим особенным пылом-жаром

И скромной пущей.

Хранит дешевый ковер уюта

Кольцо порядка.

Преемлет мама с ясностью утра

Мира загадки.

Огород

В краю размашистых болот,

Привязан у плетня,

Мой верный старый огород

Скучает без меня.

Уже крапивой занемог,

Страдает от камней,

Ждет сильных рук, ждет крепких ног,

И ту, что всех милей.

Она проста, она востра,

И знает, как нам быть —

Лопата дедушки Петра —

Приданое судьбы.

Нарежем грядок вместе с ней

Под лук и огурцы.

И огород, как соловей, —

Любовь во все концы!

Картошка варится

Уменья и денег немножко

И тайны веселой огня —

И варится наша картошка

Для пира, для красного дня.

Хмелеют янтарные клубни

От сладкого пара в котле,

Хмелеют, как добрые люди

На нашей открытой земле.

В волнах духовитого пара

Токуем о сути любви,

О смысле ночного пожара

В степенной российской крови.

Здесь соли добавим немножко.

И грянем на землю с небес…

Варите, ребята, картошку!

В мундирах варите и без.

"Рамы мама с Ромой мыла"…

Дочери Ане

"Рамы мама с Ромой мыла…" —

Битый час скрипим про то.

Скоро кончатся чернила.

День закончится уныло.

Год закатится в ничто.

Жизнь невольничья постыла!

А в окно уже светило

Гроздья света запустило.

И заходит в школу с тыла

Лес в березовом пальто:

"Есть живой тут что ли кто?"

С весны, с марта…

Тёте Марусе

С весны, с марта,

С сего числа

Пусть жизнь наша будет

Белым-бела.

Белым-бела и светлым-светла,

Кашей жирна, киселем весела,

Чаем крепка, щами кисла.

Так сядем покрепче

                       прямо с утра

Вокруг Марусиного стола!

Приглашение к столу

На столе —

Чугунок картошки,

Похожей на солдат в шинелях,

                        неказистых, но бравых,

Или на воробьев;

Холодное молоко,

Наверное, надоенное от берез;

Озорное малиновое варенье;

Топленая брусника

С горчинкой, как желанная невеста;

Ленивый овсяный кисель;

Огурцы,

Только что с грядки;

Ржаной хлеб,

Веский, как родительское слово.

Дело за чаем.

И…

Милости просим!

НА КРОМКЕ ПОЛЯ

Когда окрест ночная мгла…

Когда окрест ночная мгла

И мир разнежился в покое…

Душа стыдливо расцвела

На кромке поля.

И почему от века нам неймётся…

И почему от века нам неймётся:

Звезду понять, звезду остановить?

Ведь той звезде, что с тайной расстаётся,

Уж боле не светить!

Плыву наощупь, тертый и усталый…

Плыву наощупь, тертый и усталый.

Кто может ждать, тому не время плыть.

Игра воды, насупленные скалы…

А быть чему, так…

             так тому и быть!

Сено ворошили…

Сено ворошили.

Прошлое ворошили.

Сено подсушили.

В прошлом нагрешили.

"Я прошу — похвалите меня"…

"Я прошу — похвалите меня," —

Это строчка предсмертного крика

Из посланья актрисы великой.

"Я прошу — похвалите меня"…

Как часто оставляем без вниманья…

Как часто оставляем без вниманья,

Кто дышит с нами в одно дыханье:

Врагу не выдаст, рану залечит…

Зато лукавым — все наши речи!

Ты вечной правды ждёшь…

Ты вечной правды ждёшь,

Как будто вечной боли.

К чему она тебе,

Ведь ты и так в неволе?

Из тупика есть светлый выход…

Из тупика есть светлый выход — ввысь.

Отринь уныние. Молись.

Хрупкой, как воды касанье к ветру…

Хрупкой, как воды касанье к ветру,

Клятва вечной дружбы оказалась.

Ну и пусть! Зато она осталась

Этих дней единственной приметой.

Не могу, не хочу, не умею…

Не могу, не хочу, не умею

Эту ночь на перроне забыть,

Эту легкую гордую шею.

Этих бус беззащитную нить.

Я в вашей тайне — вор…

Я в вашей тайне — вор,

Я в вашей тайне — друг.

Храню я ваш укор

И благодарность рук.

Желания! Их пыл и волшебство!..

Желания! Их пыл и волшебство!

Желание — пустяк… А если нет его?!

Отчего ожерелье метели…

Отчего ожерелье метели

Влажным пальцем, волнуясь, сняла?

Поцелуи давно откипели,

А душа

            даже не расцвела.

…Вот так и смерть, и первая любовь…

Л. С.

…Вот так и смерть, и первая любовь

И встретились на панихиде в храме!

Моя свеча истаяла о маме.

А ваша о сестре.

Мы были вместе вновь.

За добро — добром и за зло — добром…

Александру Сидельникову

За добро — добром и за зло — добром,

И за чёрный день — чистым серебром:

Горе горькое черпать кружками —

Храму Божию быть послушными.

Когда всесилен мрак…

Когда всесилен мрак

И солнца не испить, —

Прошу, живите так,

Как вы умели жить.