Семейный бизнес - [24]

Джорджия завела свой автомобиль.

— А я думала, Чарли обычно приглашают на завтраки, которые подаются в постель, а не на обеды.

* * *

Когда она поставила машину во дворе «Диадемы», начали падать первые снежинки. Ветер подхватывал их, и они кружились в танце, как искры от костра на фоне желтого неба. Дрожа от холода, Джорджия быстро побежала в офис.

Кен встал из-за стола и потянулся.

— Кажется, начинается буран. По радио только что сообщили, что шоссе М4 замело. Будешь кофе?

— Да, спасибо. — Джорджия опустилась в кресло. В нем было так уютно и тепло. Кен, должно быть, сидел тут с того самого момента, когда она ушла.

— Спасибо, что удерживал форт до прибытия подкрепления. Много было звонков?

— Я со всеми разобрался, кроме одного. Сообщение лично тебе.

Джорджия с досадой взглянула на записанное корявым почерком сообщение.

— Что это еще за Саманта? Я не знаю ни одной Саманты. Она сказала, откуда звонила?

— Нет, — Кен поставил кофе на ее стол, и Джорджия стала греть руки о чашку. — Это все, что она сказала: «Спасибо за приглашение. Я уже в пути. Саманта».

— Это, наверное, адресовано бабушке. — Джорджия пожала плечами. — Или девушка ошиблась номером. Без сомнения, скоро все выяснится.

Так и произошло.

Через полчаса, когда хлопья снега стали размером с гусиное перо и другого конца двора уже совсем не было видно, раздался визг тормозов, и напротив офиса остановилось такси. Джорджия выглянула из окна. Должно быть, это Сесилия. Она наверняка выпила больше одного бокала шампанского и решила заказать такси, оставив свою машину у ресторана. Джорджия потянулась за банкой, в которой хранились деньги, чтобы расплатиться. Сесилия, подобно особе королевской крови, никогда не носила с собой наличные.

Дверь отворилась, и на ковер намело кучу снега. Следом появились три сумки, доверху набитый чемодан и складная детская коляска.

— Черт подери! — Сабрина Йетс смахнула с глаз челку, выкрашенную в черно-желтую полоску. — Там так холодно, что можно яйца отморозить! — Усмехнувшись, она посмотрела на Джорджию. — Как будто у нас есть яйца. Наверное, в такие дни мы должны благодарить Бога, что мы женщины, а?

Застыв с открытым от удивления ртом, Джорджия смотрела, как Сабрина проворно раскладывает коляску одним движением руки и ударом ноги. Она бережно положила туда спящего Оскара.

— Прости, что мы задержались, но мне надо было уладить кое-что с социальным комитетом. Там годами ничего не меняется. Они никак не могли открыть мне счет: надо было заполнить столько формуляров и ответить на столько дурацких вопросов — ты не поверишь! Я думала, ты о нас уже забыла. Но все-таки мы здесь. — Сабрина скинула куртку и шарф. — Так здорово, что ты нас пригласила. Я чуть не расплакалась, когда получила от тебя записку, честно. Я хранила ее в сумочке и каждый раз, когда мне было грустно, перечитывала. Я столько раз говорила Оскару, что когда-нибудь у нас будет настоящий дом, и вот теперь, — она с торжеством посмотрела на Джорджию, — у нас есть свой дом.

— Э-э-э… — Джорджия не знала, что и сказать. — Ты заплатила таксисту? Поездка на такси из Оксфорда должна стоить целое состояние.

— Вот еще! Это сделал социальный комитет. Они были чертовски рады, увидев, что я ухожу. Что ж, они могут вычеркнуть еще одного человека из своих журналов! — Она с восхищением оглядела офис. — Очень неплохо! И все эти грузовики! Как ты думаешь, я могла бы научиться водить такой? Я раньше водила фургон. Мне кажется, что между ними большая разница.

Джорджия слабо улыбнулась, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— М-м-м… да нет, разница небольшая. Может… чашечку кофе?

— Да, с удовольствием. Теперь покажи мне только, где я буду жить, и я больше не стану тебе мешать. — Сабрина пнула одну из сумок. — Я привезла с собой еду, не слишком много, но первое время мы продержимся. Ну до чего же ты добрая!

Джорджия протянула Сабрине кружку с кофе.

— Эта записка… Я могу на нее взглянуть?

— Да, сейчас. — Девушка порылась в сумке, сшитой из разноцветных кусочков ткани, и вытащила смятую визитку «Диадемы».

— Можно я потом оставлю ее себе? — Сабрина опустила глаза. — Я не то чтобы размазня, но все же ты первая по-доброму отнеслась ко мне, во всяком случае с тех пор, как у меня появился Оскар. Я буду хранить ее вечно!

Джорджия прочитала записку, которую она нацарапала второпях, с чувством надвигающейся угрозы. Надо было с большей осторожностью формулировать фразы.

Сабрина!

Я присматривала за Оскаром в больнице в прошлую субботу. Помните меня? Вы не можете и дальше так жить. Я уверена, что могу помочь вам. Адрес на обороте.

Джорджия Драммонд

— Послушай, присядь на минутку, мне надо кое-что сделать.

Пробежав, скользя, через двор, Джорджия ввалилась в мастерскую. Кен выглянул из-за грузовика.

— Что, бабуля вернулась? Пора поднять бокалы, а?

— Нет, не совсем. Кен, мне нужна твоя помощь. Я такую кашу заварила!

Она объяснила суть дела. Кен слушал, и глаза его то сужались, то широко раскрывались.

— Короче, — окончила она рассказ, — в каком состоянии та квартира за сараем? Ну та, в которой жили студенты прошлым летом? Я знаю, что она более-менее обставлена, там есть кухня и ванная. Там чисто. Боже, Кен, помоги мне, пожалуйста!