Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор - [10]

13 мая 1727 года Меншиков получил от своего воспитанника и будущего зятя исключительное военное звание генералиссимуса, на которое при Екатерине I, в свою очередь, рассчитывал ее зять — герцог Голштинский, да так и не дождался. В военной иерархии императорской России теперь не было никого выше Меншикова, и он мог командовать войсками по своему усмотрению. Не дав императору опомниться после смерти Екатерины и своего быстрого восшествия на престол, светлейший князь организовал официальное обручение Петра со своей дочерью, княжной Марией Александровной. Мария Меншикова получила титул великой княжны, и в церковных службах стала поминаться как царская невеста. Теперь ей полагался свой собственный двор с соответствующими придворными чинами, на содержание которого выделялось 34 тысячи рублей в год. Все это произошло несмотря на то, что юный император не питал к своей невесте никакой симпатии, кроме того, их разделяла разница в возрасте, которая составляла пять лет. Невеста была не только старше жениха, но и не разделяла его любви к праздности и охотничьим забавам.

Надеясь еще больше привязать Петра к себе и удалить от него неугодных людей, Меншиков заменил прежних воспитателя и учителя императора Андреем Ивановичем Остерманом. Еще в последние недели жизни Екатерины I Остерман был произведен в обер-гофмейстеры двора великого князя Петра Алексеевича с обязанностью заняться его воспитанием и обучением. При этом Андрей Иванович сохранял за собой должность вице-канцлера (заместителя председателя правительства). После воцарения своего воспитанника Остерман стал получать жалованье 6 тысяч рублей в год, на тысячу рублей больше, чем первый чиновник Российской империи канцлер Головкин.

Остерман составил обширную программу обучения императора, куда входили курсы древней и новой истории, географии, математики. Для художественного и физического развития юного государя были предусмотрены музыкальные концерты, стрельба, бильярд, игра «вальянтеншпиль» и «ловля на острову». Другое дело, что императору вовсе не хотелось тратить много времени на занятия, а его добрый учитель и не особенно настаивал. Он больше беседовал со своим воспитанником и баловал его, чем обучал всяким ученым премудростям. Вот как сам Петр II расписывает в одной из записок свою «рабочую» неделю:

«В понедельник, пополудни, от 2 до 3-го часа, учиться, а потом солдат учить; пополудни вторник и четверг — с собаки на поле; пополудни в среду — солдат обучать; пополудни в пятницу — с птицами ездить; пополудни в субботу — музыкою и танцованием; пополудни в воскресенье — в летний дом и в тамошние огороды».

Вряд ли один час занятий науками в неделю — по понедельникам — можно признать достаточным для образования подростка, которому предстояло править огромной империей. Так же неважно обстояло дело и с религиозным воспитанием императора православного государства. Крупнейший церковный деятель того времени Феофан Прокопович сокрушался по этому поводу: «Каким образом и порядком надлежит багрянородного отрока наставлять в христианском законе?».

Гораздо больше времени и внимания учению уделяла сестра императора, великая княжна Наталья Алексеевна. Занятия с Остерманом доставляли ей истинное удовольствие. Она искренне восхищалось своим наставником, который действительно был человеком умным, обладавшим обширными знаниями в разных областях и отменным вкусом. Остерман быстро завоевал доверие и уважение великой княжны Натальи, а через нее — и императора Петра. Брат и сестра стали советоваться со своим учителем по всем поводам, в нем они находили опору и отеческую заботу, которой были лишены с детства. Вполне естественно, что воспитанный, образованный и дипломатичный Остерман нравился им несравнимо больше, чем неграмотный и грубоватый Меншиков, продолжавший общаться с императором и его сестрицей так, будто еще жив был их дед Петр Великий, а сами они были жалкими приживалами, только уже не в Зимнем дворце, а в доме светлейшего князя. Долго такие отношения продолжаться не могли. Кроме того, Меншиков не заметил вовремя, что в лице Остермана приобрел умного и ловкого противника, сумевшего не только завоевать сердце молодого императора, но и сколотить вокруг него и себя группу единомышленников, которым «полудержавный властелин» был совершенно не нужен. Но светлейшему князю пока было не до них: первые месяцы царствования Петра он тратил свою власть и влияние на борьбу с остальными Романовыми, которых надо было держать подальше от престола.

Проще всего оказалось решить дело с царевной Елизаветой Петровной. Ее жених, епископ Любский, заболел и умер в Петербурге 19 мая 1727 года. Другого брака в обозримом будущем не предвиделось, наследников, соответственно, тоже. Казалось, что царевна удовлетворилась выданным ей материнским наследством и разрешением жить на положении незамужней девицы при дворе племянника-императора.

Царевне Анне Петровне и ее мужу, герцогу Голштинскому, через полтора месяца после похорон императрицы Екатерины I напомнили, что они обещали после выплаты отступного покинуть Россию. 25 июля 1727 года герцог и герцогиня были вынуждены покинуть Петербург и уехать в свою резиденцию — немецкий город Киль. Сразу же по прибытии на место Анна Петровна сообщила своей сестре, что ее приняли хорошо и в Голштинии ей понравилось. Единственное, что омрачает ей настроение, это переживания о судьбе Елизаветы Петровны, оставшейся в Петербурге в одиночестве. В утешение она посылала сестре подарки и лакомства: веер, коробку для мушек, зубочистку, готовальню, местный народный костюм и орехи.