Семейные тайны - [44]

– Так и будете сидеть, не зная, как быть? – поинтересовался комиссар. – Тогда для начала отпустите эксперта, который сможет провести собственное расследование без ваших технических новинок. Так сколько там подозреваемых было за столом в доме?

– Осталось восемь человек, включая шестилетнюю девочку, – мрачно ответил Нерлингер.

– Дронго в их числе? – уточнил комиссар.

– Нет, – ответил инспектор. – Еще одна находится на обследовании в нашей клинике. У нее диагноз «ограниченная дееспособность». И мы как раз пригласили наших ведущих психиатров, чтобы уточнить диагноз.

– Для чего? – не понял Реннер.

– Ее отпечатки были найдены на бокале ее старшей сестры, которую отравили, – пояснил Нерлингер.

Комиссар повернулся всем телом к Дронго.

– Что вы об этом думаете? Как я понял, вы были непосредственным свидетелем обоих преступлений?

– Да, был.

– И у вас нет собственной версии случившегося?

– Если меня будут держать здесь, то она вряд ли появится, – меланхолично заметил Дронго, – хотя я пытаюсь что-то придумать. Но мне нужно побеседовать с каждым из членов семьи, чтобы сделать вывод.

– Конечно, – согласился Реннер. Он снова повернулся к Нерлингеру и Менцелю: – Какие у вас есть основания для задержания герра эксперта?

– Он единственный профессионал такого рода среди всех, кто там был, – пробормотал Менцель.

– И это ваше единственное доказательство? – не скрывая своего презрения, спросил комиссар. – Вам не кажется, что это непрофессионально именно с вашей стороны? Не говоря уже о том, что он международный эксперт, обладающий дипломатическим статусом. И при всем желании вы не можете его арестовать, как мелкого воришку. Только выслать из страны, даже если он у вас на глазах отравил кого-то из той компании. Но он этого не делал. Я могу поручиться за него.

– Не нужно, герр комиссар, – сказал Менцель, – мы все поняли. Герр эксперт будет немедленно освобожден. Но мы попросим его не появляться больше в этом доме.

– Наоборот, – возразил комиссар, – он должен появиться там и найти убийцу, который уже два дня водит вас за нос. Вы все поняли?

Менцель посмотрел на Нерлингера. По процессуальному законодательству Германии следователь был самостоятельной фигурой и мог не выполнять требование комиссара. Но ему не хотелось идти на такой явный конфликт. К тому же можно было легко переложить ответственность за проваленное расследование на этого эксперта и самого комиссара. Поэтому Менцель, соглашаясь, кивнул. Нерлингер промолчал.

– Вот и хорошо. – Комиссар поднялся и протянул руку Дронго. – Сегодня я должен быть у бургомистра на приеме, – вспомнил он, – но завтра вечером мы можем с вами встретиться и вместе посидеть. Я не сомневаюсь, что уже к завтрашнему вечеру у вас будут первые результаты расследования.

– Это было бы слишком самонадеянно, господин комиссар, – улыбнулся Дронго.

Реннер кивнул остальным и вышел из комнаты. Нерлингер поспешил за ним – проводить комиссара. Менцель посмотрел на переводчика, а затем обратился к Дронго на английском языке:

– Может быть, комиссар прав, и мы поторопились. А может, правы мы, и вы действительно приехали сюда, немного изменив своему прежнему профилю. Я пока этого не знаю. Но два убийства подряд имеются, и поэтому я отпускаю вас только условно. Если, не дай бог, в доме произойдет еще какое-нибудь событие, например, разобьется чашка или кто-то порежет руку, я буду считать свои обязательства перед комиссаром Реннером утратившими силу и больше не пущу вас туда. А возможно, и поставлю вопрос о вашей депортации из Германии. Если даже я не могу вас арестовать, то выгнать вас из моей страны я вполне способен.

– Вы очень любезны, господин следователь, – кивнул Дронго, – только вы напрасно меня пугаете. Я сам не привык отступать, и два убийства, совершенные буквально у меня на глазах, – это очень сильный удар по моему авторитету. И моей квалификации международного эксперта. И поверьте мне, что я сделаю все, чтобы изобличить преступника и понять, кто именно совершил эти два убийства.

Менцель молча кивнул и вышел из комнаты. Почти сразу появился Нерлингер, который позвал переводчика и объявил, что они скоро поедут обратно в дом. Психиатры уже начали работать, они проводили беседы с Сюзанной Крегер.

– Когда они закончат? – поинтересовался Дронго.

– Не знаю, – удивился Нерлингер, выслушав переводчика. – А почему это его интересует?

– Если я хочу восстановить полную картину происшедших за два дня событий, то мне нужно обязательно поговорить с ней, – пояснил Дронго.

– Что она может ему сказать? – недовольно спросил инспектор у переводчика.

Тот перевел его вопрос.

– Вы же видели, в каком она состоянии, – продолжал Нерлингер. – Она не вполне понимает, что вообще происходит вокруг нее. Поэтому от нее мы все равно ничего не добьемся. Будет лучше, если герр эксперт вернется в дом и попытается найти там возможного убийцу. Все равно психиатры сегодня не успеют закончить.

Дронго молча кивнул. На обратном пути он сидел рядом с Нерлингером, не задавая ему никаких вопросов. Когда они позвонили в дверь, им открыл оставшийся в доме офицер полиции. Он сообщил, что начался обыск на кухне и в других помещениях, имевший целью найти яд, однако пока не было никаких результатов.