Семейные портреты - [48]

Оттого нам полезно рассмотреть стили и характеры поведения людей в тех случаях, когда «любовная лодка» все же не выдержала испытания и дала течь. Насколько возможно и в экстремальных условиях соблюдение высоких требований: сохранить достойное лицо двум супругам, чья совместная жизнь стала невозможной.

Развод по-человечески

В литературе, в кино, в газетных публикациях мы не раз встречались с историями, авторы которых нам представляли очередной вариант развода «по»: по-итальянски, по-арабски, по-московски… Уже само наличие этого «по» говорило о том, что здесь мы имеем дело с каким-то отклонением от общепринятого явления, с аномалией, что ли. Хотя, если вспомнить, нигде и никогда не был представлен сам «образец», «эталон» такого сложного и болезненного процесса, каким является разрыв семейных отношений.

Получается такая же картина, как и с благополучными семьями. Я уже говорила выше, что мы много знаем о том, что есть «болезнь», отклонение от нормы, неблагополучие в доме, но ничего определенного не можем сказать о самой норме. Судя по письмам читателей, представление о семейном счастье у каждого свое, нередко диаметрально противоположное даже для людей одного пола, возраста, круга занятий, образования. Читая и слушая рассказы о мучительных и скандальных разводах, мы нередко восклицаем: «Как это ужасно! Ну неужели нельзя расстаться по-хорошему?!» Хотя если спросить: что значит «по-хорошему», ответы будут тоже очень разными. А те, что перенесли эту процедуру, непременно усомнятся: существует ли вообще эталон «благополучного» развода? «Хорошей» операция может быть только с точки зрения стороннего наблюдателя или хирурга, но не для больного. Он не хуже успокаивающих его друзей знает: не век длиться страданиям, все пройдет, перемелется. Жизнь на этом не остановится, появятся новые радости и — не исключено — новая семья. Однако в самый момент «операции» грешно от него требовать олимпийского спокойствия, когда рушится им созданный мир и над головой полыхает крыша.

Есть поговорка: «Уехать — значит немного умереть». Перефразируя ее, с полным основанием можно сказать: «Развестись — значит немного убить». Убить не только того человека, которого оставляешь, но что-то убить и в сознании, в чувствах детей. Убить и себя, ту часть своей души, своей памяти, своего организма наконец, где в каждой клетке запечатлен кусок жизни, прожитой совместно с «бывшей половиной», «бывшим мужем». Сжигается все, чему поклонялся, а сюда входят и отношения с близкими и дальними родственниками, со многими друзьями и знакомыми, которых человек приобретает вместе со спутником жизни и которых тоже ранят осколки разбитого вдребезги.

За что же такое наказание принимают люди? Может, все дело в противоречии самой идеи единобрачия (моногамии) природе человека, в которую эта программа — избрания одного партнера на всю жизнь — не была заложена. Ведь по природе человек (особенно мужчина) скорее тяготеет к полигамии. Это факт общеизвестный. Тогда отчего почти все религии — эти древние кодексы морали — запрещали разводы, провозглашали брак священным и нерасторжимым? Отчего и в наш век люди все-таки считают развод бедой, несчастьем, а не обычным, нормальным явлением, как сам брак, например?

Видимо, нам не понять, в чем тут дело, если не вникнуть в проблемы брака. Даже с этой стороны: его длительность и причины расторжения. «Супружеские» отношения в живом мире строятся прежде всего в зависимости от условий вскармливания и защиты детенышей. Нужен отец в качестве помощника матери на этот период — значит, он будет с ней, пока малыши не станут жизнеспособными. Моногамия — явление редкое и в животном мире, но встречается и «вечная любовь». Однако чаще всего, коли нет надобности в дополнительном кормильце, «мавр (самец) сделал свое дело, мавр может уходить». У человека процесс вскармливания и подготовки потомства к взрослой жизни растягивается на долгие годы, и чем сложней общественное устройство, тем дольше эти сроки. И поскольку в течение этого времени у супружеской пары могут появиться новые дети, возникает необходимость длительного их соединения в единую семью. Отсюда стремление узаконить единобрачие: оно всегда считалось гарантией благополучного потомства.

А живые люди, не «статистические единицы», живут и действуют в постоянном борении с жесткими нормами предписанных им правил морали, требующих воздержания от всех и всяческих соблазнов, и в борении с собственной натурой, жаждущей перемен и новых увлечений, ощущений и страстей. Это противостояние и борьба «должного» с «желанным» и создают своеобразное динамическое неравновесие, способность и готовность супругов к разрушению ими же созданного мирка. Удержаться, выстоять перед этими силами могут по-особому стойкие и даже мужественные пары. Брак — это экзамен, а настоящий экзамен непременно выявляет «успевающих» и «отстающих», в своем роде, конечно.

Хочу предложить читателю в качестве «информации к размышлению» наблюдения, извлеченные мной из материалов, опубликованных социологами. Исследователи, изучающие современную семью и процессы, в ней происходящие, задали группе супругов и неженатым молодым людям вопрос: для чего создается семья? Подавляющее большинство опрошенных ответили однозначно: для того чтобы иметь и растить детей. То есть, казалось бы, и нынешним мужьям и женам цель брака представляется такой же, как и далеким предкам. Но когда вопрос был поставлен по-иному: на чем основываются, строятся ваши супружеские отношения, ответы утратили свою однозначность. Более половины супругов назвали такой основой любовь друг к другу. И только третья часть корреспондентов снова отвела решающую роль детям. Так со всей очевидностью обнаружилось противоречие между тем, что люди знают о целях брака, и тем, что они действительно