Семейные портреты - [3]

Нынче развешивать по стенам портреты не принято. Да и вешать их негде, поскольку самих стен нет, есть «стенки», занимающие почти все жизненное пространство, на котором некогда писалась история семьи. Но не перевелись еще альбомы. И в них вы непременно найдете снимки торжественного момента, когда невеста в белой фате ставит подпись в книге жизни, а жених, натурально весь в черном, настороженно наблюдает этот ответственный момент. И выражение лиц у них совсем иное, чем у их недавних предков: скорей встретишь настороженность у жениха и твердую, победную решимость у невесты.

Все меняется на наших глазах. Отношения людей, хоть и считаются более устойчивыми, чем бытовые вещи, не могут сохраниться в неприкосновенности в век всевозможных и всеобщих перемен. О том, как меняется облик нашего дома, как меняются в нем лица мужа и жены, родителей разного возраста и детей разного роста, говорится в этой книге. Но это не собрание фотографий. Это попытка нарисовать обобщенный социально-психологический портрет современной семьи и основных ее членов.

Готовясь к работе, перебирала свой архив и наткнулась на публикации двадцатипятилетней давности. Что за шутки? Передовица в газете называлась «Молодая семья», проблемная статья «Поговорим о женской гордости», очерк «Мать»… Неужто четверть века я, словно увязший в глубокой колее грузовик, буксую на месте? Жизнь движется, все вокруг изменилось до неузнаваемости, а моя «муза» словно и не замечает этих перемен. Когда же перечитала написанное, убедилась: по совести, по главным позициям — все как прежде. Но ни одного материала использовать в сегодняшних публикациях невозможно. Характер мышления, угол зрения, масштаб, горизонт обзора, что ли, стали иными, выше. И у автора и у читателей.

Ну а тогда, в начале самостоятельного жизненного и профессионального пути, что могла сказать молодая журналистка своему читателю-сверстнику? Чем могла поделиться? Небольшим собственным опытом, живописными зарисовками чужой наблюденной судьбы, сопоставленной с хрестоматийными литературными примерами, да еще и по-школярски воспринятыми. И конечно же, все это было сдобрено безоглядной уверенностью: стоит человеку узнать, как надо действовать, чтобы ему хорошо и счастливо жилось, и тут же он примется перестраивать свою жизнь по лучшим образцам. Наивность юности…

К современному читателю с одной убежденностью в справедливости того, что говоришь, уже не выйдешь. Скепсис — неизменный спутник просвещения — требует веских доказательств, научной основательности, свидетельства авторитетов. Однако при великом множестве публикаций строгой, стройной теории семьи пока еще не создано. Ни о чем мы окончательно не договорились, не условились. Что хорошо и правильно для всех и во всех случаях — этого, наверное, нынче не скажет никто. Мудрецы прошлого и специалисты настоящего попеременно то поют семье гимны, то проклинают как рассадник всех человеческих пороков.

Как вести себя мужу и жене, кому кого беречь, кому быть главой семьи? И т. д. и т. п. Несть числа вопросам, которыми теперь задаются люди, словно только нынче Адам и Ева, надкусив запретное яблочко, открыли глаза, обнаружили некоторую несхожесть друг с другом и пытаются определить, кто есть кто, а главное, зачем? Сомнению и критике подвергается все: юридические нормы семейных отношений, экономические устои дома, нравственные принципы, доставшиеся нам в наследство от предков, педагогические рекомендации. Даже самые интимные отношения публично обсуждаются на страницах печати, в различных клубах и лекториях.

Конечно, отнюдь не зудом ниспровергательства привычных взглядов и не любопытством к щекотливым вопросам, долгое время бывшим под запретом, объясняется стремление наших современников заново осмыслить человеческое бытие. Нет. Не в этом причина. А в небывалых условиях, в которые мы все поставлены научно-техническим прогрессом и его воздействием на все стороны нашей жизни. Это время проводит фронтальную проверку многих ценностей, в том числе испытывает на прочность древнейший институт человеческого общежития — семью.

Впрочем, казалось бы, что дадут общие умозаключения частным гражданам, когда известно, что «каждая семья несчастлива по-своему», по всем памятному изречению Льва Толстого? К примеру, что даст анализ бракоразводной статистики тем, кто переживает очень личное крушение надежд на счастье? И что извлекут из рассуждений об основах супружеского благополучия те, кому уже удалось одолеть опасные рифы и водовороты на пути к семейному счастью? Те же юные искатели семейных радостей, что еще только вступили в пору «жениховства», как правило, если и слушают мудрые советы, не слышат, если и видят перед собой добрые примеры, не вникают в истоки и причины чужого благополучия. Они часто слепы и глухи для здравого смысла, как тетерева на току, слышат только гул собственной крови, чувствуют и воспринимают лишь флюиды, исходящие от избранного «предмета» страсти нежной.

И при всем этом, видимо, ко всем нам шло понимание: очень частные наши отношения при внешней несхожести имеют какие-то общие основания, изучив которые, можно управлять семейным кораблем более грамотно, разумно. Не зря мудрейшие люди всех времен и народов искали для людей «эликсир счастья», изобретали рецепты благоденствия, изучали тонкости душевных движений, которые проявляются в незамысловатых и простых занятиях, называемых коротким и непоэтичным словом «быт». Автор этих страниц тоже когда-то сделала для себя это удивительное открытие: существует целый пласт человеческой культуры, науки и искусства, посвященный семейной проблематике. Потому еще отдано столько сил и времени семейной теме автором, что это была попытка соединить теорию и практику, нечто вроде эксперимента на самой себе. Состояние, естественно, менялось, как и менялись предметы изучения. Иные из них менялись местами: второстепенные становились главными, а «факультативы» — профилирующими.