Семейная жизнь японцев - [46]

Шрифт
Интервал

. Такая сумма в несколько раз превышает среднюю годовую зарплату японского рабочего или рядового служащего.

Статистика свидетельствует, что в подавляющем большинстве японских семей бремя расходов на учебу в высшем учебном заведении сына-студента или дочери-студентки ложится, как правило, на родительские плечи. Как показало обследование, проведенное в 1979 г. Токийской федерацией университетских кооперативов, только 3 % студентов столицы — этого крупнейшего университетского центра страны — живут и учатся без финансовой поддержки родителей. В частности, для студентов, прибывающих в столицу на учебу из других районов и живущих отдельно от родителей, ежемесячная денежная помощь, присылаемая из дома, составляет в среднем около 80 % общих расходов студента на жизнь[237].

Конечно, далеко не все семьи страны, включая те, где супруги считают себя представителями «среднего класса», способны нести на плечах в течение четырех-пяти лет столь тяжелое финансовое бремя. Это бремя выносят в основном лишь семьи, принадлежащие к состоятельным буржуазным «верхам» японского общества. Большинство же студентов — выходцев из средних и малоимущих семей оказываются вынужденными в студенческие годы жить на крайне ограниченные средства и наряду с родительской помощью, самоотверженно направляемой им из скудных трудовых сбережений семей, различными способами подрабатывать себе на жизнь (доставка газет подписчикам, работа официантами в вечерних кафе и ресторанах, дежурства у бензоколонок, репетиторские занятия со школьниками и т. д.). В соответствии с итогами обследования, проведенного Токийской федерацией университетских кооперативов в 1979 г., около 70 % студентов столичных вузов, получая денежную помощь от родителей, были вынуждены, чтобы сводить концы с концами, заниматься в часы, свободные от аудиторных занятий, побочными приработками и зарабатывать таким образом дополнительные средства на жизнь, составлявшие в среднем около 28 тыс. иен в месяц[238].

Надрывные попытки огромного числа «средних» японцев-родителей вытолкнуть своих детей за пределы своего класса — в «верхи» японского общества ценой непомерных расходов на их школьное, внешкольное и высшее образование приводят многие семьи к тяжелым бюджетным затруднениям. Колоссальные денежные средства, выделяемые японскими родителями на оплату обучения их детей в частных школах, на «домашних курсах», у индивидуальных репетиторов, расходуются в ущерб всем прочим потребностям семей. Частыми стали случаи, когда непомерные расходы на образование детей заставляют родителей не только исчерпывать до конца все свои сбережения, но и попадать в долги, которые лишают их душевного спокойствия и создают в семьях нервозную, напряженную обстановку. О массовых масштабах этого явления косвенно свидетельствует такой факт: в стране создана система специальных займов, предоставляемых при участии властей нуждающимся родителям для оплаты учебы их детей в частных школах, университетах и других учебных заведениях[239].

Материальные затраты и тяготы не исчерпывают всех семейных трудностей и осложнений, связанных с учебой детей. С момента поступления своих сыновей и дочерей в школу родители, как и сами дети, начинают испытывать все большее психологическое и нервное напряжение. Успехи и неуспехи детей в учебе, на вступительных экзаменах в полную среднюю школу и в высшие учебные заведения остро переживаются всеми членами семьи. Особая нервная нагрузка ложится при этом на матерей, и в частности на матерей-домохозяек, поскольку их мужья, работающие и находящиеся обычно вне дома, считают контроль над учебой детей первейшим долгом своих жен. Матери-домохозяйки, отдающие подавляющую часть своего времени и сил учебе детей, стали в наши дни некими живыми символами того неуемного образовательного ажиотажа, который охватил в последнее десятилетие японское общество. В прессе и социологической литературе их называют теперь «мамаши, одержимые образованием» (кёику-но мама). Ограничивая свои помыслы и интересы стремлением дать детям максимум возможного образования, такие матери создают в семьях драматические ситуации всякий раз, когда их далеко идущие образовательные планы наталкиваются на объективные препятствия, будь то финансовые трудности, некомпетентность школьного преподавания или же, что еще чаще, нерадивость и неспособность их сыновей и дочерей. На многие годы в семьях с «мамашами, одержимыми образованием», воцаряется гнетущая психологическая атмосфера, которая разряжается лишь по достижении детьми уровня образования, запрограммированного их тщеславными родительницами.

Конечно, «мамаши, одержимые образованием», — это широко распространенный, но далеко не единственный тип современных матерей-японок. Но именно этот тип характерен сегодня для тех самых многочисленных групп японского населения, которые субъективно причисляют себя к «среднему классу».

Прямым результатом повседневной родительской опеки является формирование у основной массы японских учащихся таких несомненно ценных качеств характера, как усидчивость, прилежание, ответственное отношение к учебе, целеустремленность и т. д. О внушительном количестве времени, затрачиваемом ежедневно японскими школьниками на учебу, свидетельствуют следующие данные обследования, проведенного в 1977 г. Статистическим бюро канцелярии премьер-министра: по возвращении из школы мальчики затрачивают на выполнение учебных заданий в среднем 6 часов 26 минут, а девочки — 6 часов 41 минуту. Что же касается отдыха, то ученик полной средней школы на свои любимые развлечения затрачивает в среднем в день 33 минуты, а студент университета — 1 час 10 минут


Еще от автора Игорь Александрович Латышев
Русские Курилы: история и современность

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Япония, японцы и японоведы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Дух Ямато» в прошлом и настоящем

В сборнике представлены статьи, показывающие эволюцию японского национализма, вскрывающие его исторические, социальные и психологические корни. На обширном фактическом материале прослеживается деятельность консервативных сил в области политики, религии, школьного образования, литературы, искусства и спорта по насаждению националистической идеологии и пропаганде «японского духа». Анализируется роль самурайской морали в современной Японии, правящие круги которой стремятся провозгласить «дух Ямато» основой экономического и культурного прогресса. Научное издание.


Как Япония похитила российское золото

В данной публикации речь идет о российском золоте, похищенном Японией в ходе японской интервенции в Сибири и на российском Дальнем Востоке в 1918–1925 годах.Мало кто из нынешнего поколения наших соотечественников знает о том, что золото, попавшее в руки японских интервентов, представляло собой значительную часть золотого запаса царской России. Не представляют себе современники и колоссальных масштабов этого похищения. Ведь из России в Японию были увезены не килограммы, и не десятки и сотни килограммов, а тонны золота! К сожалению об этом “ограблении века” в нашей литературе нет специальных книжных публикаций.


Рекомендуем почитать
В пучине бренного мира. Японское искусство и его коллекционер Сергей Китаев

В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.


Провинциализируя Европу

В своей книге, ставшей частью канонического списка литературы по постколониальной теории, Дипеш Чакрабарти отрицает саму возможность любого канона. Он предлагает критику европоцентризма с позиций, которые многим покажутся европоцентричными. Чакрабарти подчеркивает, что разговор как об освобождении от господства капитала, так и о борьбе за расовое и тендерное равноправие, возможен только с позиций историцизма. Такой взгляд на историю – наследие Просвещения, и от него нельзя отказаться, не отбросив самой идеи социального прогресса.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Гоголь и географическое воображение романтизма

В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.


Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.


Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают

«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.