Семейная тайна - [21]

Шрифт
Интервал

С каждым днем взгляды Максима становятся все настойчивее, Таня отвечает на них, позволяя себе насладиться горячей волной желания, разливающейся по телу. Она предается этой волнующей игре, зная, что это ненадолго — скорый приезд Ханы и Симона положит конец невинному флирту. Каждый раз, когда Таня ловит долгий и страстный взгляд Максима, она чувствует, что Тереза наблюдает за ними. Пожилая учительница ведет себя будто ревнивый ребенок.


Возбужденный Таниным присутствием, Максим ни на минуту не может сомкнуть глаз, он вертится с боку на бок, осаждаемый дразнящими картинами: в соседней комнате спит восхитительная молодая женщина, по подушке разметались темные волосы, загорелая кожа мерцает на фоне белых простынь.

13

Едва переступив порог усадьбы полковника, Эстер и Луиза падают в объятия Жоржа и Максима. Луиза признается мне, что ни той ни другой не хватило мужества рассказать о самоубийственном жесте Ханы. Обе решили говорить о роковой неосторожности, фатальной ошибке.

Как наладилось их существование вокруг этой зияющей пустоты, оставляющей каждого наедине с чудовищными догадками?

Максим на долгие часы заперся в своей спальне, сидел неподвижно на кровати, обхватив голову руками. В углу за креслом стояли так и не распакованные вещи жены и сына. Плюшевая собачка в вязаном пальтишке одиноко лежала на сумке Симона, охраняя вещи маленького хозяина. Не выдержав этого соседства, Максим просит, чтобы ее убрали куда-нибудь с его глаз. Его жена и сын — в руках врага, скорее всего, вместе с десятками тысяч им подобных, заперты в одном из этих страшных мест, во власти безудержной ненависти. А он тем временем предается эротическим фантазиям под сенью вековых деревьев полковничьего парка.

Я долго старался представить, какие чувства испытала моя мать, услышав страшную весть: враг, от которого она бежала, вдруг стал ее союзником, устранив единственное препятствие, стоявшее между нею и отцом. Все становилось возможным, если Хана и Симон никогда не вернутся назад.


Обитатели дома полковника стараются приободрить друг друга — всем хочется верить, что мать и сын попали в одно из известных мест заключения, названия которых останутся запятнанными навечно, — Дранси, Питивье, Бон-ла-Роланд.[3] Конечно, лишенные всего необходимого, они терпят муки, но ведь там не убивают! Один лишь полковник осведомлен лучше других, поскольку поддерживает связь с Сопротивлением. Он знает о том, что по ту сторону границ вершится абсолютное зло. Но полковник хранит молчание, не желая усугублять боль и тревогу своих гостей. Но даже он не в силах до конца поверить в массовое уничтожение людей.


Максим целыми днями не выходит из спальни, окружив себя глухой стеной молчания. Остальные уважают его горе и не знают, как выразить сочувствие. Большое поместье осенено тенями Ханы и Симона. Кажется, что вот-вот по лестнице сбежит Симон… Как хорошо было бы сходить с ним на речку! А вот Хана, устроившись на террасе с вышиванием, наблюдает, как муж и сын борются на зеленом газоне.

Таня старается избегать Максима и проводит дни в обществе Эстер и Луизы. Втроем гуляют они по деревенским дорогам, беседуя обо всем на свете, — обо всем, кроме Ханы и Симона. Разве могла Таня продолжать играть чувствами Максима? Недавний флирт забыт, Таня сторонится Максима, при встрече отводит глаза. Его жены и сына здесь нет, но именно это возводит между ними непреодолимую стену.


Неделя тянется за неделей, мало-помалу Максим возвращается к жизни. С добровольным заключением покончено, он колет дрова и совершает долгие прогулки. Домочадцы настороженно следят за ним, пытаясь уловить отблески жизни в его погасшем взгляде. По утрам, когда обитатели дома только-только просыпаются, их уже ждет накрытый стол. Свежая скатерть, на ней корзинка с хлебом, варенье: это Максим, встав раньше всех, не только сделал зарядку, но и приготовил завтрак. Он не залеживается в постели — стоит ему открыть глаза, как тревога завладевает им с новой силой. А мысль открыть дверь в спальню Тани теперь кажется кощунственной.

Максим, всегда презиравший суеверия и приметы, всерьез размышляет теперь о небесной каре. Каждый день он ходит на почту, чтобы позвонить в Париж, и, когда возвращается, никто не осмеливается задавать ему вопросы.


Однажды жарким полднем Таня надевает поверх купального костюма легкое платье, прихватывает полотенце и спускается к реке. Не давая себе передышки, она раз за разом переплывает реку, потом принимается совершенствовать прыжки в воду, используя для этого балки разрушенного моста. В холодной глубине перед ней колышутся водоросли, мелькает дно, затянутое сероватым илом, проплывают обрывки растений, увлекаемые течением в шлюзы гидростанции. Выныривая на слепящий солнечный свет, она глубоко вдыхает, встряхивает головой, будто отгоняя непрошеные мысли, снова забирается на мост и ныряет с какой-то отчаянной одержимостью. Словно за что-то наказывая, истязает она свое тело, доводит себя до полного изнеможения и выходит на берег, только когда не чувствует ни рук ни ног.

Вечерами за столом разговор то и дело обрывается, воцаряется неловкое молчание. Максим первым уходит к себе, слышно, как тяжело ступает он, поднимаясь по лестнице, раздается скрип двери в его спальню. Следом уходят Жорж и женщины. Перед сном каждый думает о Хане и Симоне, затерянных в непроглядной темноте, полной страданий.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.