Семейная могила - [3]

А может, та небольшая каморка со скошенным потолком на чердаке в Рябиновой усадьбе? Могло бы так мило получиться, прямо рядом со спальней Бенни с этими его пышными занавесками, вот только утеплена она или нет? И где мы возьмем деньги на вторую машину?

Правда, в спальне Бенни сейчас спит другая женщина. Интересно, он вчера пришел от меня — и сразу к ней в постель? Подумать только, ведь мы с ней могли бы оказаться в одной очереди за тестом на беременность, а потом разойтись в разные стороны и, затаив дыхание, замереть при виде полоски с положительным результатом…

Тут я усилием воли остановила бурный поток своих мыслей и мысленно нажала на кнопку «пауза». Переключилась в режим ожидания. Никаких планов, пока у меня в руках не окажется результат теста. И вообще никаких, если он окажется отрицательным. Так я, по крайней мере, думала.

Я даже не хотела понапрасну мучиться угрызениями совести по поводу его сожительницы. Конечно же ничего из этого не выйдет! Так, прихоть одинокой женщины, прогнувшейся под тяжестью орущих биологических часов, которые она пытается хоть как-то заткнуть.

Весь день я невольно наблюдала за собой со стороны. Какое-то ощущение нереальности: вот идет Беременная Женщина — пьет апельсиновый сок, ест здоровую пищу, старается не поднимать тяжелые стопки книг. Я просто ничего не могла с собой поделать; вечером, налив себе к омлету бокал вина, я с удивлением увидела, как моя рука выливает вино в раковину, словно движимая маткой, а не импульсами мозга…

Бенни… О Бенни я даже думать не могла. Каждый раз, когда мои мысли устремлялись в ту сторону, я зажмуривалась и, ступенька за ступенькой, погружалась «в глубь себя» — недаром я закончила курсы аутотренинга. И все равно он весь день неотступно следовал за мной, как двоящееся изображение в раздолбанном телевизоре. Я даже вообразила, что это его подруга пялилась на меня сегодня днем в библиотеке. Как будто она знает меня в лицо, мы же с ней и не встречались никогда!

Вечером он снова пришел, где-то около восьми. Сердце мое колотилось, как после получасового марафона. Он вроде бы хромал на одну ногу, но у меня даже язык не повернулся спросить, что случилось, все казалось таким зыбким, что было не до разговоров. Мы только глупо улыбнулись друг другу и тут же направились в спальню доводить до конца наш безумный проект. А потом я заплакала и сказала, чтобы он больше не приходил, я так не могу, а то опять сорвусь с катушек и начну по нему скучать.

«Так ты по мне скучала?» — спросил он с искренним удивлением.

3. Анита

Я сразу поняла, что что-то неладно, как только он сказал, что едет в город, и смылся, словно его жареный петух в задницу клюнул. А поскольку обычно он нет-нет да что-нибудь промямлит про то, куда едет, ясно было, что на этот раз едет он по делам, про которые ничего говорить не хочет, и, значит, наверняка здесь замешана эта его цаца, Креветка. Раньше он только о ней и распинался, как будто все пытался выговориться, отгородится от нее словами.

Я-то знай себе помалкивала в тряпочку, если он в очередной раз заводил речь про то, как она зеленела лицом, когда он выгребал навоз из стойл, или на что были похожи ее гороховые тефтели. Я прекрасно понимала: он пытается убедить себя, что она ему не пара, и добавить мне тут было нечего, тем более что я ее и в глаза-то не видела. Я просто доставала вязанье и со временем научилась пропускать все это мимо ушей. Две лицевые — две изнаночные — меняем цвет — и закрепляем нить с изнанки — и «да уж, тяжело тебе пришлось… Может, приготовить сардельки на ужин? Что скажешь? И картошечку с укропом?».

Теперь-то я жалею, что не слушала повнимательней. Сейчас не помешало бы знать, с чем имеешь дело. Потому что после вчерашнего вечера, похоже, наша жизнь никогда уже не будет такой, как раньше, — да хоть вчера днем, когда ему еще казалось, что мои булочки с фисташково-миндальной начинкой ничуть не хуже стряпни тети Эллен, и мы разглядывали каталог из ювелирного. Белое золото, тоненькие, с изящным таким плетением. Кольца не должны быть слишком толстыми: не приведи Господь, зацепится за какую-нибудь шестеренку в тракторе — и пальца как не бывало, если кольцо не лопнет. А пальцев у него и так немного осталось, ему их беречь надо.

В десять вечера он приехал домой. Я сидела и смотрела по телевизору «Уголок антиквара».[4] Бог ты мой, сколько же люди хранят барахла! Так ведь еще не вздумай все эти старые комоды перекрашивать или обдирать старую краску, это, видите ли, красиво, когда они обшарпаны и «покрыты следами времени». Он вошел, не сказав ни слова, и тут же уселся за компьютер — сидит и пялится в новую программу по кормлению скота, мы ее и не использовали ни разу. Даже к клавиатуре не притронулся.

Я подошла к нему и спросила, не хочет ли он выпить на ночь кофейку, но он только улыбнулся и кивнул не глядя, словно и не слышал, что я сказала. Вот тут уж я всерьез забеспокоилась, в груди так и екнуло, и башка разболелась не на шутку. Тогда я пошла наверх и легла, решила, захочет — словом не заикнусь про головную боль, и раньше такое бывало. А то скажешь, что не в настроении — ну, голова там или дела, так он лишь по волосам погладит и засыпает, да только потом первый не придет, самой приходится к нему подкатывать. Как будто ему все равно: есть — хорошо, нет — так и без этого обойтись можно, по крайней мере со мной.