Семейная книга - [107]

— Я хочу забрать остатки домой на ужин.

Вопрос в том, как это сделать? Невозможно ведь встать из-за стола и нести остатки, зажав их двумя пальцами. Я еще помню случай, имевший место несколько лет тому назад, когда в какой-то забегаловке я завернул остатки стейка в салфетку, небрежно сунул их в задний карман и совершенно забыл о них, а по дороге домой, в каком-то магазине, по рассеянности вынул пакетик из кармана и стоял там, в свете прожекторов, с этим вот в руках…

Нет, никаких нелегальных решений! Я позвал Циона:

— Можно ли завернуть остатки шницелей? Для собаки…

Да, это была блестящая идея — свалить всю ответственность на Мими, нашу поразительно многопородную собаку!

Цион вернулся из кухни с большим полиэтиленовым мешком и передал его мне с приветливой улыбкой:

— Я добавил несколько костей.

И действительно, этот идиот завернул нам как минимум восемь кило слоновьих костей, вонючие куски печенки, замученные почки и всякую дрянь из мусорных ящиков на кухне. Мы взяли мешок с выражением благодарности и дома вывалили все это перед собакой. Мими проглотила все, кроме шницелей. К ним она даже не притронулась. Очевидно, ее напугала твердая корка. О нашем мнении насчет идиота Циона лучше не говорить.

В следующую субботу мы уже предприняли специальные меры, с тем чтобы собрать остатки мелкого скота.

— Пожалуйста, — обратились мы к Циону по окончании трапезы, — заверните нам шницели для собаки. Но не примешивайте туда другое мясо.

Это звучало почти как приказ, но добренький Цион оказал сопротивление.

— Почему, — удивился этот тупица, — у нас на кухне есть замечательные вещи для собаки.

— Тысяча благодарностей, но Мими, эта маленькая сволочь, очень избалована, и она ест только шницели.

В эту минуту в наш разговор вмешался некий мужчина с густой растительностью, сидевший за соседним столиком:

— Вы очень дурно поступаете, пичкая несчастное животное тем, что ему вредно.

Стало очевидно, что это ветеринар, которого Господь послал сюда для наших мучений.

— Мясо, жаренное в масле, и сухая корка приводят к нарушению пищеварения у животных, что может повлиять на темпы их роста, — изрекал наш сосед, — поэтому не удивляйтесь, если ваша собака останется карликом при таком меню. Какая у вас собака?

— Карликовый терьер, и он — женского рода.

Волосатый доктор перебрался к нашему столу, привлекая публику в пределах слышимости:

— Однообразное питание приводит к тяжелым заболеваниям; помимо углеводов, собака должна получать также пищу, богатую белками.

Эти белки вывели меня из себя. Ну откуда ему знать, что хочет наша собака?

— По мне, — ответил я этому подлому ветеринару, — пусть это будет хоть еда с низкой дополнительной стоимостью, но это моя собака — чем хочу, тем и кормлю. Пожалуйста, — обратился я к Циону голосом, не оставляющим никаких сомнений в моих намерениях, — заверните шнице

Ветеринар содрогнулся, как будто его стегнули конским кнутом по лицу. Он отошел от нашего столика, полностью отравив атмосферу вокруг. Через несколько минут вернулся Цион со шницелями, завернутыми с большой тщательностью в газету.

— Да что это такое? — набросился я с криком на этого идиота. — У вас что, кульков нет?

— Я не искал, — смутился он, — а что?

Ну вот еще, «а что?». Поди теперь объясни этому проклятому ресторатору — как же я могу съесть на ужин кусочек шницеля, который был завернут в козни президента Асада месячной давности?

Всю эту гадость мы выбросили по дороге, тяжело дыша. Но, как говорится — собака лает, а караван идет. На следующей неделе мы уже принесли с собой новенькие блестящие кульки. Подлый ветеринар сидел неподалеку и трясся всем телом от дикой ненависти к нам.

Мы впервые получили от идиота Циона гигиенический пакет со шницелями, годными для домашнего употребления. Праздник Шницелей продолжался в нашем доме три дня и три ночи. Выяснилось, что превосходные шницели с течением дней становятся вкуснее, как благородные вина. Мы ели их вечером, в обед на следующий день и еще на следующее после этого утро. Это было просто какое-то шницельное опьянение. Мими распростерлась на полу, глядя на наше обжорство печальными глазами, но к шницелям так и не притронулась…

Кризис настиг нас недели через четыре. Медовый месяц с бесконечными шницелями подошел к концу, как и все на свете. Шницели приобрели привкус обыденности. В конце февраля жена встала и заявила:

— Эфраим, мне это надоело…

Мне тоже.

В ресторане теперь мы заказывали другие блюда, у Мартина, но добрый и глупенький Цион по-прежнему приносил нам в конце трапезы полный кулек шницелей, бывших в употреблении.

— Это для собаки, — шептал он с величайшей почтительностью, — только шницели, и отдельно!..

Каждую субботу мы ломали голову — как избавиться от этой ненужной гадости. Нельзя же просто разбрасывать мясо по улицам, рано или поздно это обнаружат и напишут обо мне статью на три колонки под гигантским заголовком: «Писатель или мясник?» Однако как же нам было остановить выходящую из берегов щедрость этого дурака Циона? Вот где собака зарыта.

— Цион, хватит, — сказали мы в ту волнующую субботу, — собака умерла.

Мы опустили головы, Цион пожал нам руки в немом соболезновании. В конце зала вскочил ветеринар и начал орать.