Семейная картина - [4]
Степанида Трофимовна. Что ты говоришь! какова!
Антип Антипыч. Что ж! Ничего. Пусть щеголяет! А вот я думаю: неужли, мол, немцу все деньги отдать. Как же, мол, не так! нет-с, жирно будет. Вот и не додал ему рублей триста с небольшим. Остальные, говорю, мусье, после. Хорошо, говорит, хорошо, как путный. Да потом, сударыня ты моя, и начал он приставать. Как встретится, так только и слов у него: а что ж деньги? Надоел до смерти. Как-то под сердитую руку подвернулся этот немец. Что ж, говорит, деньги? Какие, говорю, деньги? я тебе, брат, отдал давно, и отстань ты от меня, христа-ради. Вот и взбеленился мой немец. Это, говорит, купцу нехорошо; это, говорит, фальшь; у меня, говорит, в книге записано. А я говорю: да ты черт знает что там в книге-то напишешь — тебе все и плати! Так, говорит, русский купец делает, немец никогда; я, говорит, в суд пойду. Вот и толкуй с ним, словно больной с подлекарем!
(Смеются.)
Поди, я говорю, — немного возьмешь! Потащил в суд. Что ж, матушка! ведь отперся, право, отперся. Говорю: знать не знаю, я ему заплатил. Что ж такое, что за важность!.. Уж что с этим немцем смеху было — беда! Так и таращится: это, говорит, бесчестно! А я ему после-то и говорю: я бы тебе и отдал, Карл Иваныч, да деньги, говорю, брат, нужны. Наши-то рядские животики надорвали со смеху.
(Смеются.)
А то все ему и отдать? да за что это? Нет, уж опосля честь будет. Они там ломят цену, какую хотят, а им сдуру-то и верят. И в другой раз то же сделаю, коли векселя не возьмет. Так я, матушка, вот как. А Ширялов-то — да это словно жид какой: отца родного обманет. Право! Так вот в глаза и смотрит всякому. А ведь святошей прикидывается.
Ширялов входит.
А! Парамон Ферапонтыч! здравствуйте, почтеннейший!
Ширялов. Здравствуйте, любезные! (Кланяется.) Антип Антипыч! Здравствуй, голубчик!
(Целуются.)
Матушка Степанида Трофимовна, здравствуйте.
(Целуются.)
Антип Антипыч. Садись, Парамон Ферапонтыч!
Степанида Трофимовна. Садитесь, батюшка!
Ширялов (садится). Как, матушка Степанида Трофимовна, поживаете?
Степанида Трофимовна. Плохо, батюшка! старость приходит. Вас как бог милует?
Ширялов. Что, матушка Степанида Трофимовна! На прошлой неделе притча сделалась[4]: так схватило, что боже упаси. Испугался шибко, больно перепугался. Этак, сударыня ты моя, лом в костях сделался; вот так тебе каждую косточку больно, каждый суставчик; коробит, сударыня ты моя, да и на поди. За грехи, матушка, господь человека наказывает, испытание посылает. А пуще, мать ты моя, поясницу схватило.
Степанида Трофимовна. Дело не молодое, батюшка!
Ширялов. Я туда-сюда, так-сяк — нет, сударыня ты моя: отпустит этак немножко, да опять схватит. Даже под сердце подкатило.
Степанида Трофимовна. А, батюшки!
Антип Антипыч. Да ты, Парамон Ферапонтыч, не хватил ли где этак через силу с приятелями?
Ширялов. Нет, отец ты мой, больше месяца ничего не пил, в рот не брал, Степанида Трофимовна! То есть не то чтобы я бросил совсем; а так, погожу, мол, маненько. А зароку не давал. Нельзя, матушка: человек слаб есть, сказано.
Степанида Трофимовна. Что говорить, батюшка!
Ширялов. А я так, любезные, думаю: простудился, мол, я; как-нибудь на улицу, что ли, раздевшись вышел либо в саду гуляешь в рубашке вечером.
Степанида Трофимовна. Долго ли до греха, батюшка, долго ли! Чайку не хотите ли, Парамон Ферапонтыч?
Ширялов. Покорно благодарствуйте. (Кланяется.) Сейчас пил, матушка, сейчас пил.
Степанида Трофимовна. Э, батюшка, выкушайте, что за счеты!
Антип Антипыч. С нами-то за компанию.
Ширялов. Плошечку пропустить можно-с.
Степанида Трофимовна наливает. Ширялов берет чашку, пьет и продолжает.
Что ж, сударыня ты моя, какое я средствие избрал. Что, думаю себе, микстуры эти! просто дрянь, даром деньги берут. Да и никогда я, матушка, этими микстурами не лечился; этого греха на душу не брал. Дай-ка, думаю, я в баню схожу. Вот и пошел, сударь ты мой, да винца послал купить полштофчика, да, мать ты моя, знаешь ли, красного перцу стручкового два стручка. Вот добрым порядком составили эту специю. Половину-то выпили, а то велел себя вытереть. Да приехавши-то домой, пунштику выпил. Ночью-то, сударыня ты моя, меня в пот и ударило. Так пóтом и прошло.
Степанида Трофимовна. Что ж, батюшка, бывает. Вот у меня Антипушка все пунштом лечится.
Антип Антипыч. Это, брат, ото всякой болезни прибежище — запомни ты мое слово.
Ширялов ставит чашку.
Степанида Трофимовна. Выкушайте еще чашечку!
Ширялов. Нет, увольте. (Кланяется.) Много доволен, Степанида Трофимовна, много доволен.
