Семейная идиллия - [2]

Стайлз за два года отношений и шесть месяцев совместной жизни перестал вести учет “самым крутым оргазмам в жизни”, но этот, под вылизывающим его волком, причислял к тем вещам, которые обязательно нужно повторять почаще.

Через пару дней Стайлз, смущаясь и заливаясь светлым, необыкновенно красивым румянцем, показывал ему свою коллекцию игрушек, состоявшую из цепочки анальных бус, небольшого гладкого вибратора и широкой анальной пробки. Дерек и без этих подтверждений знал, что его мальчик любит быть заполненным, но после этого откровения не упускал возможности отправить Стайлза на встречу к Стае предварительно погрузив в его задницу пробку, отчего Стилински провокационно ерзал, сидя на диване, очаровательно краснел и распространял по помещению слабый аромат стыда, переплетающийся с яркими лентами возбуждения.

Дерек не был специалистом в долгосрочных отношениях, и в этом у них со Стайлзом, несмотря на разницу в возрасте, наблюдалось трогательное единодушие, перетекающее в поразительное умение находить консенсусы.

Дерек часто, особенно в полнолуния, думал о том, чтобы взять Стайлза в волчьем теле, а Стайлз достаточно часто его об этом просил, но альфа всегда осаживал себя, не будучи уверен в том, что не причинит вреда своему человеку. Стайлз просил, но не настаивал.

Дерек не любил Звёздные войны, и киномарафоны на эту тему Стайлз неизменно проводил с Макколом, для Дерека оставляя Индиану, Людей Икс и Бэтмена, к которым Хейл относился с разной степенью равнодушия.

Стайлз по необъяснимой причине терпеть не мог лазанью и, когда Дереку хотелось именно её, для Стайлза он готовил отдельно что-нибудь из любимых им блюд.

Стайлз действительно был идеальным для Дерека, и привычное чувство беспокойства, нервозности, неуверенности в себе постепенно сошло на нет, рассеялось - Стайлз умел убеждать, и мог убедить Дерека в том, что и он для него идеален.

Дерек знал, что может рассказать Стайлзу буквально обо всем, и Стайлз выслушает, Стайлз поймет, Стайлз предложит решение, если это будет какая-то решаемая проблема или просто выслушает, обнимет, заварит чай с причудливым запахом, если это будет что-то другое. Поддержит, если это будет нужно.

Дерек очень надеялся, что и он для Стайлза может делать то же самое, и надеялся, что Стайлз знает, что может с той же откровенностью говорить с Дереком.

Хейл начинает сомневаться в этом, когда замечает нечто в действительности странное. Дерек начинает сомневаться во многом - в первую очередь в себе, но убеждает себя не делать поспешных выводов, убеждает себя выждать, понаблюдать, присмотреться.

Потому что проблема была в Стайлзе. В том, что он терпко-сладко возбуждался при Питере.

Его запах менялся так стремительно, так сильно, буквально взрываясь черемуховым возбуждением, что не заметить это было невозможно.

Хотя, стоило признать, что Стайлз возбуждался так только тогда, когда Дерек касался его при дяде. И чем откровеннее были прикосновения, тем отчетливее и ярче было возбуждение.

Стилински никогда не чурался публичного проявления чувств, никогда не протестовал против засосов на тазовых косточках, на ключицах и шее, которые Дерек щедро рассыпал по его тонкой, чувствительной коже. Сам иногда с удовольствием оставлял темнеющий след на шее Дерека, особенно по утрам, когда они лениво и сонно занимались любовью, чтобы переливчатая, слишком быстро пропадающая отметина, сохранилась хотя бы до конца совместного со Стаей завтрака.

Дерек долго наблюдает за происходящим, убеждаясь в своей правоте, однажды даже проводит эксперимент - против обыкновения позволяет Питеру однажды днем, во время бурного обсуждения предстоящей охоты - волчатам очень хотелось погонять оленей по лесу, а старшим волкам и Стайлзу очень хотелось, чтобы никто не попал в руки к охотникам, браконьерам и чужим стаям, - подойти в действительности близко к Стайлзу. От родственника не тянет серьезной угрозой, только искренним и немного утомленным желанием донести до щенков свою точку зрения, поэтому Дерек позволяет - тем более, что Стайлз имел привычку возмущаться по поводу излишней опеки альфы.

Дерек ждет, незаметно принюхиваясь, сосредотачиваясь на запахе своего человека, но ничего не происходит. Не потому, что Стайлз слишком занят или слишком увлечен - он замолкает, выслушивая Питера, смотрит на его лицо, в его глаза, и, даже когда Питер кладет ладонь на его плечо, несильно, увещевательно сжимая, запах Стайлза не меняется ни на тон, в нём не проскальзывает даже намека на желание, возбуждение или что-то близкое.

Это успокаивает, смягчает едкую горечь ревности, оставляя только легкое непонимание. И однажды, когда Стая разбредается по особняку, а Питер устраивается на своем любимом кресле неподалеку от камина, Дерек притягивает Стайлза к себе, собственнически опуская ладони на его задницу, и, для начала слегка прикусив его нижнюю губу, увлекает его в глубокий, долгий поцелуй, неспешно обласкивая жаркий рот, играя с юрким языком, посасывая мягкие, быстро припухающие губы.

Питер ненадолго поднимает голову, оглядывая парочку, и коротко, достаточно демонстративно хмыкает.