Семена прошлого - [24]

Синди

На следующий день, около одиннадцати, приехала на такси Синди и ворвалась в дом, как свежий, бодрящий весенний ветер. Она бросилась в мои объятия, благоухая какими-то экзотическими духами, запах которых явно не соответствовал ее шестнадцатилетнему возрасту, но это мнение я решила оставить при себе.

– Ой, мама! – восклицала она, без конца целуя меня и сжимая в своих объятиях. – Как здорово, что мы снова вместе!

Эта лавина эмоций совсем захлестнула меня, у меня даже перехватило дыхание. Затем, как только мы вошли в дом, она принялась рассматривать все комнаты огромного дома, их обстановку и убранство. Ухвативши за руку, она тащила меня из комнаты в комнату, громко восклицая от восторга при виде такой красоты и богатства.

– А где папа? – наконец спросила она.

Я объяснила, что Крис уехал в Шарлотсвилл, чтобы поменять взятый им напрокат автомобиль на более роскошную модель.

– Дорогая, он надеялся, что вернется раньше, чем ты приедешь. Видно, что-то задержало его. Но не волнуйся, он будет с минуты на минуту и расцелует тебя.

И снова начались восклицания:

– Ну, мамочка! Что за дом! Ты мне не рассказывала, что он такой красивый! По твоим рассказам я поняла, что новый Фоксворт-холл такой же уродливый и жуткий, как и старый.

Для меня Фоксворт-холл всегда будет жутким и уродливым, однако возбуждение, ключом бьющее из Синди, захватило и меня. Она была выше меня, юные груди были вполне развиты, тонкая талия плавно переходила в бедра очень красивой формы, живот был плоский, зато округлые ягодицы восхитительно обтягивались джинсами. Когда я глядела на нее сбоку, она напоминала мне своей нежностью и хрупкостью едва распустившийся бутон, однако Синди была сильна и вынослива.

Ее густые и длинные золотистые волосы всегда были в нарочитом беспорядке. Они развевались по ветру, когда мы с ней пошли посмотреть, как сражаются Барт и Джори на новом теннисном корте.

– Черт возьми, мама, какие у тебя красивые сыновья! – прошептала она мне, разглядывая их бронзовые стройные тела. – Никогда бы не подумала, что этот безобразный грубиян Барт станет таким привлекательным мужчиной, не хуже Джори.

Я удивленно взглянула на нее. Барт-подросток был очень худым, с вечными ссадинами и синяками на ногах, его темные волосы всегда были растрепаны, но он был красивым мальчиком, во всяком случае безобразным его нельзя было назвать – безобразны были его поступки. А когда-то Синди прямо преклонялась перед Бартом. Как нож пронзило мое сердце воспоминание о ночном разговоре с Бартом, во многом он был прав. Я действительно относилась к Синди лучше, чем к нему. Мне казалось, что она идеальный ребенок и не способна ни на что дурное, и вот…

– Постарайся быть добрее и внимательнее по отношению к Барту, – прошептала я, заметив, что к нам направляется Джоэл.

– А кто этот забавный старикашка? – спросила она, обернувшись и наблюдая, как Джоэл, с трудом нагнувшись, выдергивает какие-то сорняки из клумбы. – Только не говори, что такую развалину Барт нанял работать садовником: ведь он такой скрюченный, что уже едва ли распрямится.

Не успела я ответить, как Джоэл оказался рядом, улыбаясь во весь рот, насколько позволяла его искусственная челюсть.

– Ну а вы, наверно, Синди, о которой мне Барт много рассказывал, – проговорил он, собрав все остатки былого шарма, и, взяв Синди за руку, приложился к ней тонкими искривленными губами.

Мне показалось, что Синди чуть не отдернула руку, почувствовав прикосновение его губ. Солнце просвечивало сквозь поседевшие волосы Джоэла, еще отливавшие фоксвортским золотом, и от этого они казались очень тонкими. Я вдруг вспомнила, что ничего не рассказала Синди о Джоэле, и поспешила представить его. Она была совершенно потрясена.

– Неужели вы знали этого злого старика, нашего прадедушку Малькольма? Вы действительно его сын? Так вы, наверно, очень старый?..

– Синди, это нетактично…

– Извините меня, дядюшка Джоэл. Когда я слушала рассказы мамы и папы об их юности, мне казалось, что это было миллион лет назад. – Она очаровательно рассмеялась и с извиняющейся улыбкой посмотрела на Джоэла. – Знаете, а вы чем-то похожи на папу. Когда он совсем состарится, то, наверно, будет выглядеть так же.

Джоэл перевел взгляд на Криса, который только что подъехал и вылезал из роскошного нового синего «кадиллака», держа в руках множество пакетов. Он заезжал за подарками, заказанными мной ко дню рождения Барта. Ради его дня рождения я превзошла себя, чтобы подобрать для него все самое лучшее. Кейс-дипломат из натуральной кожи с комбинированными замками – от Криса. Восемнадцатикаратовые золотые запонки с бриллиантами и инициалами Барта, а также под стать им золотой портсигар, тоже с бриллиантами и монограммой, ведь бриллианты Барт ценил выше всего, – от меня. У его отца был такой же портсигар, подаренный ему моей матерью. Сложив пакеты на садовую скамью, Крис широко раскинул руки, и Синди бросилась в его объятия. Она покрыла его лицо множеством коротких поцелуев, оставив на нем бесчисленные следы от губной помады. Украсив таким образом его лицо, она извинилась.

– Это будет самое лучшее лето в моей жизни. Папочка, а не могли бы мы остаться здесь до осени, пока не начнутся занятия в школе? Я хочу почувствовать, каково жить в настоящем дворце с такими великолепными комнатами и необыкновенными ваннами. Я уже видела одну комнату, в которой очень хотела бы жить: в ней все такое розовое и белое и множество различных позолоченных безделушек. Мне всегда нравилось все розовое, я люблю розовый цвет. И мне нравится этот дом! Я просто влюблена в него, просто влюблена!