Семь женщин - [23]
— Кто это такой? — спросила Луиза у своей подруги Сьюзен, которая подошла к ней со стаканом пива.
Сьюзен обернулась и посмотрела в сторону кухни.
— Самуил Шапиро. Художник. Очень хороший.
На следующей неделе они вместе пили кофе. Самуил Шапиро держался странно — официально. Он не мог найти галерею, хотя все, кто знал его работы, считали его гением. В разговоре он несколько раз упомянул о том, что его отец работает мусорщиком. Луизе не терпелось поскорее уйти. Она решила, что они вряд ли еще увидятся. Но он позвонил ей, и они пошли в его мастерскую. Ей было любопытно посмотреть на его работы.
Самуил жил на углу Четырнадцатой и Десятой улиц. Луиза спустилась по сырой лестнице в подвал. Он отпер дверь и приветствовал ее легким поклоном. Луизу это в первый момент рассмешило, но она сразу поняла, что смеяться не стоит.
Следом за Самуилом она прошла по короткому, тускло освещенному коридору. Лампы дневного света жужжали, будто насекомые. Чем-то пахло. Луиза не могла понять чем. Запах был отталкивающий и соблазнительный одновременно. Сильный, знакомый…
Луиза вошла в комнату. Картины Самуила были огромными, они заполняли собой каждый дюйм поверхности стен. Пытаясь сориентироваться, она стала медленно поворачиваться. Ей хотелось рассмотреть все полотна, одно за другим. Скорее, это была графика, нежели живопись: скупые красные мазки на белых холстах. Каждая работа представляла собой главу некой истории. На одной картине была изображена молодая женщина со свадебной фатой. На следующей ей перерезали горло. Весь холст был забрызган красной краской, похожей на настоящую кровь. Изображение было простым и пугающим. Самуил действительно был отличным художником.
— Это история жертвоприношения Ифигении. Ты знаешь эту легенду?
— Смутно помню. Отец принес ее в жертву…
— Ее отец Агамемнон принес ее в жертву, чтобы подул попутный ветер и корабли смогли доплыть до Трои. Так началась Троянская война.
— Елена Троянская, — кивнула Луиза. — Какой идиотизм.
Самуил рассмеялся — коротко, неохотно. Луиза стала переходить от одной картины к другой. Они были великолепны. Самуил предложил ей пива. Она согласилась. Вместе они подошли к холодильнику. Он открыл дверцу, и Луиза увидела несколько пластиковых контейнеров, наполненных какой-то жидкостью. Самуил поймал ее взгляд, достал один контейнер и снял с него крышку. Это была кровь.
— Я покупаю ее на бойне на Сорок восьмой улице, — сказал он.
Луиза заглянула в контейнер и скривилась. Потом обернулась и посмотрела на заляпанные кровью холсты. Господи Иисусе…
Грудь Самуила была жирная и волосатая, а руки тонкие и нежные, как у девушки. От его волос пахло дымом и мускусом. Его глаза были полны страдания. Он сжал ее руки за спиной и прошептал на ухо грязные слова, и они проникли в мозг, словно яд; этот яд потек между ее ног и выдал желание.
Луиза наконец узнала правду о себе. Самуил мог попросить у нее стакан воды, а когда она вставала, чтобы исполнить его просьбу, он мог щелкнуть пальцами и сказать: «Рабыня!» Конечно, он шутил, но она была готова снова и снова выполнять все его приказания. Она ужасно злилась, но бросить Самуила не могла. Впервые со времени расставания с Сэмом она чувствовала, что принадлежит кому-то, что она с кем-то связана. Сэм/Самуил: что-то идеальное, совершенное было в том, что они тезки. Луизе хотелось замуж за Самуила. А он жестоко критиковал ее работы.
— Ты владеешь техникой рисунка. Но… все это — невинная дрянь. Я смотрю на твои картины и не верю тебе. Ты к себе слишком нетребовательна. Все тебя хвалят и тем самым обманывают тебя. Это детские рисуночки.
Луиза вяло сопротивлялась в ответ на его обвинения, но в глубине души верила, что бесталанна.
Когда выяснилось, что Ульрих Веммер, восходящая берлинская звезда, рисует кровью уже лет десять, Самуил был безутешен. Его исключительность оказалась под большим вопросом. И тем не менее, когда к нему в мастерскую являлись галеристы, он их отшивал. Он вел себя очень вежливо, но холодно. Галеристы чувствовали его злобу и презрение. Самуила считали психом. Всякий раз после общения с владельцами галерей он впадал в депрессию, и разочарование делало его еще более язвительным.
Однажды в мастерскую Луизы пришла галерист Анита Гудмэн. Луиза очень постаралась, развешивая свои работы. Она даже стены побелила, чтобы закрыть грязные пятна. Ей хотелось, чтобы Анита увидела не мастерскую, а выставку.
Анита была ростом шесть футов и два дюйма, у нее были темные волосы с проседью. В туфлях на платформе она казалась великаншей. Макушка Луизы находилась на уровне ее груди.
Семь картин, висевших на стенах, выглядели очень сильными и идиосинкразичными. Анита долго разглядывала каждую. Наконец она сказала:
— Я хочу устроить вашу выставку. Вам придется написать еще пять картин.
Радость Луизы сменилась тревогой. Речь шла о сентябре, а был май. Значит, у Самуила еще оставалось время.
Когда Анита собралась уходить, Луиза небрежно спросила:
— Вы интересуетесь новыми художниками?
— Всегда интересуюсь, — ответила Анита, подкрашивая пухлые губы помадой бронзового цвета.
— Просто я знаю одного художника — он необычайно талантлив.
Пиппа Ли — преданная жена успешного издателя, который на 30 лет ее старше, еще очень даже привлекательная женщина, на первый взгляд — вполне благополучная, мать двух взрослых близнецов, обожаемая подруга и соседка. Но, несмотря на такое очевидное и такое «безоблачное» счастье, Пиппа чувствует, что земля стремительно уходит из-под ног…«Частная жизнь Пиппы Ли» — история о романах, предательстве и измене, об обманчивой стабильности семьи и брака. А еще о том, что жизнь всегда дарит нам новые возможности, даже тогда, когда ты от нее ничего уже не ждешь.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семнадцать новелл француза Сержа Жонкура — это истории о любви и одиночестве, простые и сложные, как сама жизнь. Точнее, истории об одиночестве и любви. О том, что именно любовь порождает одиночество, заставляет нас чувствовать его еще более остро, порождая страстное желание избежать этой муки от единения с самим собой.Любовь у Жонкура всегда рядом. Она почти не слышна за шумом большого города и не видна в блеске его вечерних огней. Она спрятана в повседневности, затаилась в темном углу на соседней улице, мерещится в полузнакомом голосе в телефонной трубке, спит на кровати рядом или за стеной в соседней комнате, прячется за стеклами проезжающего мимо авто…А главное, что каждый из вас обязательно найдет в этих акварельных набросках на тему любви хотя бы одну свою новеллу, словно списанную с его жизни гениальным художником импрессионистом.
Жан-Доминик Боби — автор этой исповеди. «Скафандр и бабочка» — его послание миру. В его застывшем навсегда теле двигается только один глаз. Этим глазом он моргает, один раз, чтобы сказать «да», два раза, чтобы сказать «нет». Так, из обозначенных взмахом ресниц букв алфавита возникают слова, фразы, целые страницы. Так, из-под стеклянного колпака скафандра, из замкнутого в застывшем теле мозга, в котором порхают бабочки-мысли, он посылает нам свои почтовые открытки — послания из мира, в котором не осталось ничего, кроме духа и разума творца за работой.