Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога - [3]
Левее домика, в котором сегодня размещалась кузница, почти под самой вершиной холма – бил мощный родник с ледяной вкуснейшей водой. Григорий почти месяц приводил его в порядок, когда приехал. Причем и начинал благоустройство с родника. С воды – жизни. Он расширил и углубил родниковое гнездо, чуть ниже и правее выдолбил в камне большое длинное подобие корыта, чтобы поить животных не из родника непосредственно, затем рядом с родником выдолбил в камне колодец метра три глубиной, чтобы не иметь проблем с водой зимой, когда родник перемерзал. Поставил там мощный сруб с деревянным воротом, большой металлической ручкой и крышкой. Левее родника природа посадила вербу. К приезду Григория на поселение верба уже имела метров пять в высоту, а сегодня – поднялась на все десять. Еще правее, по боковине холма, стояла сегодня кузница. Прямо перед ней, метрах в десяти, возвышался тоже посаженный природой огромный, наверняка столетний дуб. Своей прохладной тенью дуб прикрывал и кузницу, и многометровое пространство возле неё. Между кузницей и дубом Григорий смастерил длинный грубый стол из дубовых досок, а по обеим сторонам стола поставил лавки из таких же досок. Это для гостей – посетителей-заказчиков, да и для себя тоже, вот как сейчас – посидеть в тенечке, отдохнуть, помечтать и вспомнить…
Еще правее, в нескольких десятках метров, сегодня стоит их дом, потом еще дальше – большой, орошаемый из родника по придуманной Григорием естественной системе орошения сад-огород, а раньше там были непроходимые заросли кустарника и старой травы…
Григорий сидел за столом, сцепив пальцы рук и с закрытыми глазами, передвигал в памяти картинки недавно промелькнувшей части его жизни, радовался, что очень вовремя решился уехать из самого пекла, жалел попавших в непонятый переплет, осужденных и жестоко наказанных товарищей и знакомых…
Его оторвал от воспоминаний голос жены: «Гриша! Иди обедать!»
Жена… И тут Григорию тоже повезло. Как человек искренне, но не фанатично верующий, он по нескольку раз в году ездил на подводе в ближайшее село, где была церковь. На Рождество, Пасху, Троицу – обязательно. Поминал родителей, сам молился. Где-то на второй год своего переселения поехал в церковь на Пасху. Когда стоял на Всенощной, увидел рядом молодую девушку. Она тоже его заметила. Еще бы не заметить – он на две головы выше большинства присутствующих. Повернувшись лицом к лицу, они с минуту взволнованно рассматривали друг друга и, ни слова не сказав, отвернулись.
После окончания всех обрядовых процедур и обхода вокруг церкви Григорий пошел к выходу из церковного двора, продуктов для освящения у него не было, а конь с повозкой был привязан у церковной ограды. Люди начали расходиться по домам – разговляться. Возле выхода у ворот стояла Она. Григорий подошел к ней, сказал: «Христос Воскрес!», она ответила: «Воистину воскрес!», а потом они обнялись… и поцеловались. Григорий как пушинку, как хрупкую сосульку, как нежнейший цветок, оторвал её от земли и прильнул к её губам, забыв про все на свете и про окружающих их людей. Не было ничего: ни холодной сторожки, ни казненных друзей и ничего на свете, зато была – Она!
Отдышавшись, Григорий спросил: «Как зовут тебя, дивчина?» – «Мама кличет Палашкой», – ответила девушка. «А где ты живешь?» – «А вот там, третий дом от переулка». Многое хотел ей сказать тогда Григорий и многое хотел сделать, но не хватило у него чего-то. Он поклонился девушке, сказал: «До свидания», отвязал коня и полетел, как ему казалось, на свой холм.
Было уже почти утро, Григорий лежал с открытыми глазами и шептал: «Паня, Панечка, Панюшечка». Пока незаметно все-таки заснул… К обеду встал, помылся, почистился сам, почистил коня после ночной дороги, достал мамино обручальное кольцо, одну из домашних иконок и снова поехал в село. Перед выездом посмотрел на себя в осколок зеркала, довольно хмыкнул: «Ничего себе парубок – под сорок лет!»
Приехал в село. Улицы пустынны. Пасха, люди разговелись и отдыхают. К вечеру по родне, по гостям пойдут. Григорий подъехал к дому, указанному девушкой на рассвете. Привязал коня, постучал. Дверь открыла женщина, по возрасту чуть постарше Григория. Похристосовались. Он, волнуясь, сказал: «Я Григорий, кузнец, недавно поселился в бывшей сторожке на шляху». Женщина, ничего не подозревая, пригласила его в дом. Уже много позже она расскажет, что как только увидела на пороге «великого» мужика – сразу не поняла, а почувствовала, что это её зять…
Григорий вошел в большую комнату. «Большой» она была относительно, потому что, даже сняв шапку, он почти упирался головой в потолок. В комнате находились пятеро: мать, три её дочери, старшая из которых была замужем и сидела рядом с молодым парнем, как позже выяснил Григорий – мужем, средней дочкой была его знакомая по церкви, и была еще младшая, миловидная девушка лет 17–18. Поздоровались, похристосовались, Григорий повернулся к матери и без всякой предварительной подготовки проговорил: «Знаете, мама, у меня здесь нет никого из близких людей: ни родителей, ни сестер-братьев, ни знакомых, – никого. Поэтому я пришел сам и прошу вас: разрешите мне обратиться к вашей средней дочке, Пелагее». Мать, не понимая, в чем дело, ничего не ответила, только кивнула головой.
Перед Вами – удивительная история жизни реального человека, пережившего Вторую мировую войну. Тобиас Лейбу – еврей, родившийся в Румынии, с детства мечтавший перебраться в страну социалистических идеалов – Советский Союз. И ему это удалось. Только не очень вовремя. Ведь что такое быть евреем в первые дни войны, знают только жившие в то время евреи… Перебравшись в СССР, Тобиас воюет против фашистов, с позорной «звездой Давида» на груди кочует из одного концлагеря в другой, после чего попадает в партизанское братство.
События в мыслях… Жизнь прошлая, текущая и предстоящая. С высоты прожитой жизни и накопленного опыта – попытка автора что-то, по своему, оценить, рекомендовать, предложить, а главное – передать надежду на то, что Добро в итоге побеждает Зло. По крайней мере, пока…
«Сладкая жизнь Соленой балки» – реальная повесть о жизни села, основанного украинскими переселенцами в Казахстане, во времена «Столыпинских реформ 1907– 1910 годов». Она охватывает более, чем столетний период; от царских времен, проходит через весь советский период и захватывает частично нынешнее «реформаторское» время, современного Казахстана. Автор, в обычной для него манере повествования, как бы листает огромный вековой Альбом Жизни конкретного села, высвечивает отдельные портреты и групповые фотографии различных действующих лиц, дает всему этому, свои характеристики, подчеркивая, что просто высказывает свое мнение и никому его не навязывает.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
![В долине смертной тени [Эпидемия]](/storage/book-covers/20/20b59336dc28de47dc7a206b6ad9ee6ea45788bb.jpg)
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.