Семь Замков Морского Царя - [109]
Я с воплем кинулся прятаться за пирамидами ящиков и корзин.
Ах, если бы я только мог не видеть это!
Он был здесь, охваченный жуткими загадочными судорогами; он то отплясывал бешеную жигу повешенного, то переходил к усталым жестам, торжественным и нелепым позам… Вокруг него господствовала зловещая атмосфера, заполненная далекими неясными звуками, свистом, криками, жалобами…
О, Боже! Я понял, что это было доносившееся до меня адское эхо; до меня дотянулись щупальца Вечного Царства Ужаса…
Боже мой!
И я увидел демонов!
Они походили на быстрые длинные языки зеленого огня с парой красных глаз; то появляясь, то исчезая, они с отвратительной злобой накидывались на проклятого. Несчастный корчился в страшных муках, будучи не в состоянии даже кричать.
Из разбитого ящика торчали бутылки с виски…
Много часов, дней, может быть, недель — кто знает? — я присутствовал при жуткой трансформации призрака.
Его глаза стали отвратительно черными, рот искривился в злобном смехе; его руки вытянулись, раздирая когтями проклятую ночь.
Он превратился в скелет!
Мерзкий скелет, он не сводит с меня глаз, он угрожает мне, он ждет меня!
Потом демоны вернулись!
Все ящики вокруг меня усеяны страшными красными глазами, они злобно пялятся на меня, они…
Они вокруг меня, на стопках черных ящиков…
Я стал центром адского цирка; я участник спектакля, предназначенного удовлетворить их чудовищное вожделение.
Глаза приближаются, когти впиваются в мое тело, раздирают его…
Я вкладываю весь свой ужас в последний вопль.
Внезапно все меняется; сдвигаются панели, надо мной распахивается небо, по которому плывут пушистые облака.
Прохладное дыхание, божественная свежесть!
Крики, ругательства, тумаки.
Я нахожусь на палубе «Фульмара» в окружении десятка лиц, удивленных и рассерженных.
— Негодяй! Шпион! — кричит капитан. — Он спрятался в трюме… Клянусь бочонком виски, его нужно снова бросить туда!
— В трюме живет призрак! — кричу я. — Зеленый призрак… С ним куча демонов…
— Он ограбил нас! — рычит капитан. — Он пьян, он сошел с ума, его нужно вздернуть на фок-мачте!
Но его ярость прерывается воплем ужаса, доносящемся из трюма.
Бледный, как смерть, матрос взлетает на палубу по металлическому трапу.
— Капитан, он говорит правду… Я видел в трюме скелет, весь в зеленом огне.
— Вот видите! — бормочу я и проваливаюсь — весьма кстати, как я понимаю, — в полное забвение окружающего меня мира.
Я не хочу затягивать рассказ о своем приключении, тем более, что он теряет всю свою фантастичность перед синей бесконечностью неба и моря.
Я в последний раз вздрогнул от ужаса, когда мне показали скелет моего приятеля-немца, старательно обглоданный корабельными крысами.
Его убил сорвавшийся плохо закрепленный ящик, и тело его стало добычей крыс, населявших старое судно.
Я стал невольным свидетелем этого жуткого спектакля, и едва сам не стал очередной жертвой маленьких чудовищ. Расправившись с немцем, почувствовав вкус человеческой плоти, они уже подбирались ко мне, когда мои крики привлекли внимание помощника капитана, прогуливавшегося по палубе и мечтавшего о далекой Долли.
Зеленое пламя, так пугавшее меня, капитан объяснил явлением фосфоресценции.
— Посмотрите на рыбу, гниющую в трюме! — сказал он. — К тому же, трюмы старого «Фульмара» — одни из самых грязных в мире, и этот жулик, этот вор не добавил там чистоты.
Меня не сдали властям, но заставили работать, как каторжника.
«Фульмар» удачно избавился от своего груза и заработал бешеные деньги; вся команда получила хорошую премию.
Вернувшись в Ливерпуль, капитан прогнал меня, отвесив напоследок мощный удар ногой в тыльную часть моего туловища.
— Это тебе за выпитые бутылки, за потерянное из-за тебя время и за мешок, в котором похоронили эту немецкую свинью, твоего дружка.
Я забыл сказать вам, что моему оставшемуся неизвестным напарнику устроили обычные для моря похороны, сбросив его в воду, когда голубовато-серые плавники косаток разрезали крутую волну.
У меня до сих пор мороз пробегает по коже, когда я вспоминаю страшный хруст костей, размолотых мощными челюстями. Ужас, настоящий ужас — вот все, что я могу сказать.
Должен сказать несколько теплых слов о капитане «Фульмара». Увидев меня, растерянным и подавленным на причале этого дурацкого Ливерпуля, он окликнул меня и дал денег на билет до Лондона, пачку хорошего табака, старый шерстяной свитер и еще один пинок в зад, но гораздо более деликатный, чем предыдущие.
— Вот мораль этой истории, — сказал Крол.
Но он не закончил фразу, которая, вероятно, должна была содержать высокую и мудрую философскую мысль.
Поскольку за то время, которое понадобилось Бунни, чтобы довести до финала свою историю, он высосал всю бутылку виски, он соскользнул с ангельской улыбкой на устах под стол, где давно отдыхал Сэм Таппль. благородный джентльмен, хорошо известный в Сохо, Уайтчепеле и Чипсайде
ПЕРВЫЕ РАССКАЗЫ
На дороге
Sur la route
Уверяю вас, я переволновался, я окоченел на октябрьском ветру и меня трясла лихорадка.
Уже два часа я отчаянно цеплялся за руль, и временами мышцы рук сводила свирепая судорога.
Кроме того, эти истории о нападениях и о коварных ловушках, подстроенных для бедных туристов, отнюдь не улучшали мне настроение.
