Семь Замков Морского Царя - [103]
Группа выпивох, толпившаяся возле стойки, с восторгом напивалась за счет джентльмена в светлом костюме из бедфордского репса.
— Значит, вы уверены, что с этим снадобьем можно не бояться морской болезни?
Мужчина, которого можно было принять здесь за главное лицо, завладел бутылкой, которой размахивал джентльмен в костюме из репса.
— «Средство от морской болезни», — прочитал он. — Гм, это же просто замечательно!
— Этот состав особенно хорошо действует, — добавил механик в промасленной куртке, — если его развести в виски, в пропорции две капли на литр. Поэтому, милорд, вам нужно запастись нужным количеством виски «Белое и черное».
— Нет, здесь требуется ирландское виски! Это тоже прекрасный напиток! — проворчал кто-то из присутствующих. — Может быть, ящик этого виски найдется у нашего бравого кабатчика, которого зовут Уайтбруд?
— Мы можем начать с пробы, — ответил милорд. — Налейте всем присутствующим, мистер Уайтбруд!
— Включая сушеную треску, сидящую в углу!
Сушеной треской назвали бледного молодого человека, сидевшего в полусухопутной (или полуморской?) части зала и боровшегося с сильным опьянением.
— Отличная у вас идея, сэр, выбрать судно компании «Кастль-Лайн», — сказал механик. — Всегда приятно иметь на борту такого пассажира, как вы.
— Вот как? — сказал польщенный джентльмен.
— Конечно, им можно морочить голову, как кто захочет… Ай-ай-ай… Прошу прощения, патрон! Я уже порядком накачался, и начинаю молоть чушь… Вообще-то я не имел в виду вас, ведь вы — настоящий джентльмен…
— Мэлоун, мне придется вам разбить кое-что, — сказал офицер. — О джентльмене мы все будем заботиться…
— И, потом, на торговом судне меньше страдаешь от морской болезни, не так ли? — предположил мужчина в светлом костюме.
— Что? Это же может начаться в любом случае!
— На пароходе заболеваешь только потому, что видишь, как от морской болезни страдают другие пассажиры. Получается своего рода внушение примером.
— Моего учителя звали Хорнби, — воскликнул механик, — и даже он не смог бы сказать лучше: болезнь благодаря внушению примером!
— Да уж, отлично сказано! Но только не забывайте про виски…
— Налей всем, Уайтбруд! — заорал какой-то младший лейтенант, офицер коммерческого флота. — И не забудь «человека в углу»!
Жесткая рука кабатчика, казалось, оперирует над стойкой волшебным сосудом, из которого во все стороны выплескивались иризирующие на свету напитки Франции и Голландии.
Лейтенант принялся перечислять известные ему напитки, включая спиртное с майонезом, и бормотать о сиянии пьяных роз, коктейле из огня и свежих сливок.
— Налей всем, хозяин! — с трудом промямлил джентльмен, уже согнувшийся под напором урагана виски.
Лейтенант явно почувствовал симпатию к «человеку в углу», и они принялись поочередно провозглашать все более и более шумные тосты.
— Кто это? — поинтересовался офицер.
Бармен пожал плечами.
— Я впервые вижу его. Он мне дорого обойдется из-за израсходованной бумаги и чернил, так как ничего не делает, и только пишет, и начал писать он задолго до того, как вы пришли сюда с милордом.
— А сейчас он сделал заказ на всех, так что какая-то польза от него все же есть, — ухмыльнулся офицер.
Издалека донеслось странное мычание, словно жаловалось какое-то морское животное.
— Это «Грейсток» зовет нас, — воскликнул офицер. — Пора кончать шутки!
— Заказ для всех! — проревел джентльмен.
— Минутку! — попросил младший лейтенант. — «Человек в углу» хочет показать мне нечто забавное.
— Да, сейчас покажу, — сказал юноша. — Но мне нужны двадцать два стакана, иначе он не попадет в клетку.
— Милорд, — торжественно заявил механик, — «Кастль-Лайн» означает «Линия замков». Вы понимаете? Вы окажетесь в замке, настоящем морском замке!
Внезапно «человек в углу» посмотрел на говорившего и холодно сообщил:
— Их всего семь!
— Что там бормочет наша сушеная треска? — завопил механик. — Семь? Господи, да их же на самом деле шестнадцать, а он говорит — семь!
— Семь! — повторил молодой человек со странной твердостью.
Механик побледнел.
— И это мне говорит он, дырявая бумажная клизма! Мне, который проплавал больше двух десятков лет на судах компании «Кастль-Лайн»!
Сейчас сосчитаю: «Грейсток-кастль», «Пемброк», «Тюрленд», «Малкольм»…
— Не занимайтесь ерундой, оставьте свой список, — оборвал его молодой человек. — Есть только семь Замков Морского Царя!
— Ах, да, — сказал механик. — Конечно, он пьян, иначе не говорил бы подобные глупости.
В этот момент из рук Уайтбруда выпала только что откупоренная им для последней порции виски бутылка.
— Ууу… ууу… ууу… ууу… — проревела сирена.
— Четыре сигнала, пьяные барбосы! Ну-ка, живо сматывайте удочки! — взорвался офицер.
— Еще четыре стаканчика, — заскулил младший лейтенант. — Ведь я выпил только восемнадцать, а мне нужно выпить двадцать два, до того, как сумасшедшая птица Сандвичевых островов не окажется в клетке…
Офицер поднял его за шиворот, словно куклу, набитую опилками, и швырнул к дверям.
— Еще один нализавшийся! — ухмыльнулся механик.
— Четыре стаканчика… И сумасшедшая птица с Сандвичевых островов… — донеслось сквозь ветер через распахнутую дверь.
Бар опустел, если не считать молодого человека, на которого внезапно навалился сон.
ЖАН РЭЙ (настоящее имя Раймон-Жан-Мари Де Кремер; 1887–1964) — бельгийский прозаик. Писал под разными псевдонимами, в основном приключенческие, детективные романы, а также книги в духе готической фантастики: «Великий обитатель ночи» (1942), «Книга призраков» (1947) и др.Рассказ «Черное зеркало» взят из сборника «Круги страха» (1943).
«Жан Рэй — воплощение Эдгара По, приспособленного к нашей эпохе» — сказал об авторе этой книги величайший из фантастов, писавших на французском языке после Жюля Верна, Морис Ренар, чем дал самое точное из всех возможных определений творчества Жана Мари Раймона де Кремера (1887–1964), писавшего под множеством псевдонимов, из которых наиболее знамениты Жан Рэй, Гарри Диксон и Джон Фландерс. Граница, разделявшая творчество этих «личностей», почти незрима; случалось, что произведение Фландерса переиздавалось под именем Рэя, бывало и наоборот; в силу этого становится возможным соединять некоторые повести и рассказы под одной обложкой, особо не задумываясь о том, кто же перед нами — Рэй или Фландерс. Начиная уже второй десяток томов собрания сочинений «бельгийского Эдгара По», издательство отдельно благодарит хранителей его архива и лично господина Андре Вербрюггена, предоставившего для перевода тексты, практически неизвестные на родине писателя.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
Бельгийский писатель Жан Рэй, (настоящее имя Реймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964), один из наиболее выдающихся европейских мистических новеллистов XX века, известен в России довольно хорошо, но лишь в избранных отрывках. Этот «бельгийский Эдгар По» писал на двух языках, — бельгийском и фламандском, — причем под десятками псевдонимов, и творчество его еще далеко не изучено и даже до конца не собрано. В его очередном, предлагаемом читателям томе собрания сочинений, впервые на русском языке полностью издаются еще три сборника новелл.
Смерть прожорлива. Герои рассказа тоже охотно предаются желудочным утехам. Но кто же из них людоед?
В книгу еврейского писателя Шолом-Алейхема (1859–1916) вошли повесть "Тевье-молочник" о том, как бедняк, обремененный семьей, вдруг был осчастливлен благодаря необычайному случаю, а также повести и рассказы: "Ножик", "Часы", "Не везет!", "Рябчик", "Город маленьких людей", "Родительские радости", "Заколдованный портной", "Немец", "Скрипка", "Будь я Ротшильд…", "Гимназия", "Горшок" и другие.Вступительная статья В. Финка.Составление, редакция переводов и примечания М. Беленького.Иллюстрации А. Каплана.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Бельгийский классик Жан Рэй (псевдоним Реймона Жана Мари де Кремера) известен не только как плодовитый виртуоз своего жанра, но и как великий мистификатор, писавший на двух языках, французском и фламандском, к тому же под множеством псевдонимов — Гарри Диксон, Джон Фландерс и др. В очередном томе его собрания сочинений читателю предлагается никогда не издававшийся на русском языке роман «Гейерштайн», два сборника новелл — «Бестиарий» и «Новый бестиарий», а также несколько других произведений, практически неизвестных даже на родине писателя.
Николай Николаевич Шелонский - русский прозаик и журналист конца XIX - начала XX века (точные даты рождения и смерти неизвестны). Жил в Москве, работал учителем, затем занялся литературной деятельностью. Сотрудничал с газетами «Русский листок», «Московские ведомости» и другими изданиями. Согласно архивным данным, являлся секретным агентом департамента полиции. Известен своими романами, которые можно отнести к фантастическому жанру. В этой книге представлены два произведения Шелонского. Герой романа «Братья Святого Креста» (1893) еще в Древнем Египте, приняв эликсир долголетия, участвует во многих исторических событиях, например в крестовых походах. Другой роман, «В мире будущего» (1892), занимает заметное место в российской фантастике и является одной из первых попыток создать полномасштабную славянофильскую утопию.
Издательство «Престиж Бук» выпустило под одной обложкой сборник исторических расследований Кирилла Еськова — «Показания гражданки Клио». Помимо перешедшего уже в разряд классики жанра «Евангелия от Афрания» (а также «Японского оксюморона», «ЦРУ как мифологемы» и «Дежавю»), в книге представлен и новый исторический детектив — «Чиста английское убийство»: расследование загадочной смерти Кристофера Марло. Экстравагантный гений Марло — «Поэт и шпион», как он аттестован в заглавии недавней его Оксфордской биографии — был величайшим из предшественников Шекспира в английской поэзии и драматургии и — как уж водится у них, в Англии — сотрудником секретной службы «страшного Вальсингама».
На протяжении многих десятилетий в конце XIX — начале XX века чуть ли не все европейские страны зачитывались приключениями короля сыщиков Ната Пинкертона, единственного, чья слава соперничала со славой Шерлока Холмса. Однако если образ Холмса возник под пером сэра Конан Дойля, то Пинкертон, едва ли не столь же бессмертный, был создан неизвестно кем, притом не в англоязычном мире, а в Германии. В России за последние годы были переизданы многие книги, рассказывающие о нем, но никогда не предпринималось попытки издать максимально полный свод выпусков этих приключений. В седьмом томе продолжаются приключения известного сыщика Ната Пинкертона.