Семь выстрелов в Петлюру - [8]

Но версия о большевистскую "заговор" на суде полностью провалилась, потому что все доказательства этого "заговора", в том числе свидетельство умершего до суда профессора Коваля, штемпель на конверте пневматического письма и даже резолюция исполкома Коминтерна, которую никто не видел в оригинале, были или опровергнуты Торесом, или не тянули на создание образа коварного и жестокого агента ГПУ.

И чтобы в глазах присяжных Шварцбарт не предстал отчаянным мстителем, адвокаты семьи Петлюры сделали попытку скомпрометировать его, снова напоминая о его далеко не безупречную биографию, экстремистский характер и склонность к преступлениям.

Они настаивали также на том, что, учитывая тогдашнюю анархическое ситуацию на Украине, правительство Петлюры было не в состоянии полностью контролировать обстановку, следить за действиями всех своих воинских частей. Это, кстати, соответствовало действительности.

Тем более, вполне справедливо напоминал Цезарь Кампенси, что суд должен судить совсем не Петлюру, а Шварцбарта.

Но талант в любом деле есть талант. И надо откровенно признать, что адвокат Анри Торрес оказался значительно талантливее своих весьма маститых коллег. Он так блестяще перекрутил роли палача и его жертвы, что рассмотрение дела о банальном убийстве превратился в политический процесс мирового уровня.

И таким образом весь ход судебного разбирательства сосредоточился не на мелком владельце часового магазина, а на бывшему председателю Директории, на деяниях и поступках главного атамана, на его ошибках и просчетах, вследствие чего Цезарь Кампенси и Альберт Вильма вынуждены были защищаться и оправдываться.

Анри Торрес вдохновенно работал не только в судебном зале, но и за его стенами. Он умело давал интервью, все время возбуждал общественное мнение. Свидетели, которые имели очень сомнительный отношение к сути процесса или совсем его не имели и ничего не знали о событиях гражданской войны на Украине, были призваны Торесом, чтобы свидетельствовать в пользу Шварцбарта.

Энергичный адвокат так ловко распространял слухи, что сам президент Лиги прав человека профессор Виктор Ваш, а также Синклер Льюис, Герберт Уэллс, Альберт Эйнштейн, Александр Керенский и другие всемирно известные фигуры согласились и даже сами предлагали прийти на суд, чтобы защищать необычного убийцу.

Чтобы вызвать и завоевать симпатии присяжных-католиков, Торрес сослался даже на оценку этого дела главой римско-католической церкви папой Бенедиктом XV.

А параллельно приятели Торреса работали за кулисами. Адвокат сумел даже устроить встречу жены Шварцбарта с одним из самых влиятельных депутатов национального собрания Франции, председателем Французской социалистической партии и будущим премьер-министром Франции Леоном Блюмом.

В ответ на просьбу спасти от казни, которая ему угрожала, ознакомиться с документами и поддержать Шварцбарта в прессе осторожный и неторопливый Блюм искренне заверил испуганную и дрожащую мадам Шварцбарт, что ее муж, вероятнее всего, будет оправдан.

– Почему, почему вы так уверенно говорите? – спрашивала женщина.

– Потому что Франция является страной справедливой, мадам,- невозмутимо ответил в присутствии Торреса Леон Блюм.

Анри Торрес акцентировал внимание и на том, что Шварцбарт находится членом Лиги прав человека и во время ареста имел при себе членский билет этой уважаемой организации. Тем более – Поль Ланжевен, вице-президент этой Лиги, выдающийся французский ученый и профессор нескольких университетов, появился на процессе, где заявил, что, ознакомившись с документами, он пришел к выводу, что в организации и пособничестве погромов Петлюра, безусловно, виноват.

Тем временем, чтобы крайне опозорить петлюровское окружение, его сторонников и таким образом самого Петлюру в глазах французской общественности, Торрес провел огромную подготовительную работу – разыскал документы о сотрудничестве Директории с кайзеровскою Германией в то время, когда еще не кончилась война, набрасывался на Александра Шульгина, близкого к Петлюре человека, за то, что тот служил чрезвычайным и полномочным послом в Болгарии приправительстве гетмана Павла Скоропадского – опять-таки активного союзника немцев, с которыми Франция так тяжело, кроваво и долго воевала.

Торрес разыскал и зачитал на суде заявление главного атамана от 3 мая 1918 года, в которой Петлюра благодарил своих "могучих друзей и союзников" (Германию и Австро-Венгрию). Оперируя этими фактами, Торрес пытался убедить присяжных, что чуть ли не все украинское освободительное движение было прочно связано с немецкой политикой времен первой мировой войны.

А наряду с этим Торрес предлагал суда позвать к зала пятнадцать французов, товарищей-однополчан Шварцбарта, которые бы засвидетельствовали его храбрость на войне с немцами. Откровенно говоря, адвокат неприкрыто манипулировал общественным сознанием, полностью сместив на суде правовые акценты.

Образцом ораторского искусства стала и последняя речь Анри Торреса. Решившись оправдать убийство Петлюры, он заявил: "Я говорю, что когда человек становится французским гражданином, как это сделал Шварцбарт… когда он сжимал в окопах горячее ружье, я утверждаю, что пробуждается новая душа, душа гражданина… и она бьет, чтобы исправить несправедливость".