Семь смертей - [7]

– А чего такого, это идеальный вариант. Будем с Игорьком на рояле играть, потом можем в парке прогуляться, пацану у нас понравится, вот увидишь.

– Но у нас нет рояля! – завопила Катка настолько громко, что у всех заложило уши. – Нет рояля, понимаете? Нет!

– Нервишки тебе надо подлечить, думаю, одним пустырником здесь не обойтись. Подумаешь, нет рояля. Прям вселенская проблема. Сегодня нет, завтра будет. Натали, детка, включи компьютер, сейчас узнаем, не продает ли кто подержанный рояль. Только сначала надо посмотреть на фотках, как он должен выглядеть, а то подсунут вместо рояля пианино, неудобно перед продюсерским сыночком получится.

Ката схватилась за голову и застонала.

ГЛАВА 3

В поселок городского типа Дрыгово Катарина приехала ровно в полдень. Надо заметить, местечко, где проживал Плешников, произвело на нее должное впечатление. Сначала Ката полагала, что окажется обязательно в сельской местности со старенькими ветхими строениями и прочими атрибутами деревенской жизни, такими как запах навоза, снующие взад-вперед куры, мычащие коровы и колдобистые дороги. На деле же все вышло с точностью до наоборот.

От автобусной остановки Катарина потопала по асфальтированной дороге, на которой не было ни единой выбоины и намека на трещины. Впереди виднелись аккуратные, выстроившиеся в ряд, словно солдаты, светло-желтые трехэтажные строения. Четырнадцать кирпичных домов – по три подъезда в каждом – утопали в сочной зелени, и пахло вокруг вовсе не навозом, а свежескошенной травой вперемешку с чем-то приторно-сладким.

Похоже, благоустройству двориков местные жители уделяли особое внимание. Между подъездами были разбиты цветочные клумбы с желтыми ирисами. Любуясь цветами, Катарина также отметила, что газонная трава ровно подстрижена и сейчас на одной из лужаек резвились два серых пушистых котенка.

У каждого подъезда стояла металлическая скамейка и урна для мусора, выкрашенная в темно-зеленый цвет. Чуть поодаль виднелась детская площадка. Качели, горка, карусель, деревянные избушки и пара-тройка фигур гномов в человеческий рост, бесспорно, доставляли местной детворе море удовольствия.

Плешников проживал в доме под номером пять, во втором подъезде. Поравнявшись со скамейкой, Ката усмехнулась. А вот и первый признак того, что вы все-таки находитесь не в шумном мегаполисе. К скамье была привязана длинная веревка, второй конец которой обвивал тоненькую шейку белоснежной козочки. Животное с упоением щипало травку, не обращая на Копейкину абсолютно никакого внимания.

Намереваясь зайти в подъезд, Ката коснулась дверной ручки, как вдруг дверь с шумом распахнулась и взору ее предстала бледная худощавая женщина в годах. Трясясь словно в лихорадке, женщина подскочила к скамейке, отвязала веревку и, погрозя козе маленьким кулачком, выдала:

– Сонька, дрянь такая!

Не сумев удержаться, Ката полюбопытствовала:

– В чем провинилась ваша коза? По-моему, она очень мило щипала травку и никому не мешала.

Женщина сверкнула выцветшими, некогда голубыми глазами и заголосила:

– Вот именно – она травку щипала. А я тебя спрашиваю: кто ей позволил щипать здесь траву? Кто дал на это разрешение?

Катарина откровенно растерялась. Вот это номер. Вроде бы нет такого закона, который бы запрещал козам, как, впрочем, и овцам, и коровам, щипать на улицах траву. Да и вообще, о каком разрешении может идти речь? Или Ката чего-то не понимает, или дама явно не в своем уме. Неужели она полагает, что коза, прежде чем ступить на газон, должна предоставить бумагу с подписями и печатями и лишь потом согласно документу начать поглощать сочную зелень?

– Соньку пристрелить надо! – продолжала негодовать женщина. – Слов она не понимает, пора переходить к решительным действиям.

– Конечно, коза слов не понимает, – пискнула Ката.

– А при чем тут коза? – злилась худощавая. – Я Соньку имела в виду.

– Разве Сонька – это не коза? – вконец растерялась Катарина.

– Коза! – последовал ответ. – Еще какая коза! Я бы даже сказала – козища.

Катка хлопала глазами. А женщина продолжала исходить ядом:

– Сонька – человек, но по образу жизни и своим поступкам – самая настоящая коза. Поняла?

– Нет, – честно призналась Копейкина.

– Да ну тебя, – отмахнулась жиличка. – Чего непонятно-то? Сонька живет в седьмом доме, козу держит, а выгуливает скотину исключительно у нашего подъезда. Теперь врубилась? Глянь вокруг – просто райский уголок, чистота, порядок – благодать. А эта паршивка нам всю малину портит. Траву жрет, на газоне проплешины появляются – раз, по газону топчется, неровности на поверхности – два, к клумбам подходит, цветы ломает – три. Короче говоря, от этой рогатой вандалки один дискомфорт. И ведь Сонька это прекрасно понимает, свой двор бережет, нарочно козу в чужие дворики спроваживает. Ну ничего, сейчас я ей устрою Варфоломеевскую ночь. Небо в овчинку покажется.

Натянув веревку, женщина попыталась сдвинуть козу с места. Тщетно. Животное упиралось.

– А ну, пошли! Эй ты, дрянь рогатая, я к кому обращаюсь? Пошли, говорю.

Коза издала пронзительно «Ме-е-е» и мотнула головой.

– Вот скотина, – верещала дама. – Упертая, как и хозяйка. Одного поля ягоды – стервы!