Семь причин для жизни - [22]
В стихотворении «У колокола цель спрошу» Эмили Дикинсон написала: «И пусть звенят колокола: “Душа взлетела в небо”»[11]. Пожалуй, я по работе слишком часто встречаюсь со смертью, чтобы верить в банальные обобщения. Я понимаю, что для них тоже должно быть место, что у людей существует потребность находить во всем высший смысл, но в целом никакие религиозные категории меня давно уже ни в чем не убеждают. И все-таки независимо от того, верите вы в Небеса или нет, смерть – это событие, связанное с нашим бытием так же, как и сама жизнь. Событие, которое не вычеркнуть из жизни как нечто не заслуживающее внимания до последнего вздоха и не замести под ковер. Если говорить совсем просто: хочешь жить – придется умереть.
К одним из нас смерть приходит внезапно, жестоко, без всякого смысла или причины. К другим – после долгих лет жизни; такую смерть мы можем назвать естественной. К третьим – как что-нибудь между этими двумя крайностями. Но каким бы ни был ее сценарий, смерть – огромная часть моей работы, и я полагаю, с моей стороны было бы весьма непрактичным, если бы я не пыталась находить радость в работе на позитив с умирающими так же, как с выживающими. По-моему, чтобы находить радость в смерти, вера в существование высшего разума не требуется.
Находить же радость в уходе за умирающим – значит помочь ему встретить смерть с гордо поднятой головой. Нельзя встречать смерть, высовывая нос из-под подушки. Нельзя пытаться ее избежать, потому что смерть не ждет, – и ей совершенно все равно, если ты упустил свой шанс оценить ее приход по достоинству. Диане было за восемьдесят, и в реанимации она лежала уже почти неделю. Пациентка страдала ишемической болезнью сердца, в больницу ее доставили с прогрессирующей стенокардией[12]. В итоге развился инфаркт миокарда, и единственным ее шансом на относительно недолгое выживание было целевое лечение с неинвазивной легочной вентиляцией. Я пронаблюдала за Дианой уже две ночные смены подряд, но, как ни жаль, реальных улучшений у нее не заметила. Теперь же, на третью ночь, она понемногу начала жаловаться на то, что ей становится хуже.
Диана лежала, обливаясь потом под маской для неинвазивной вентиляции, ее возбуждение то нарастало, то спадало. Из-под такой маски довольно трудно разглядеть лицо того, кто следит за тобой; эта маска словно заслоняет от тебя весь мир. Та смена выдалась очень тяжелой, меня постоянно куда-нибудь вызывали. Сестра-сиделка Дианы видела, что пациентка медленно угасает, и каждый раз, когда я проходила мимо, показывала мне результаты измерений кровяного давления, на которые я отвечала примерно так: «Она уже на пределе всего, что мы можем. Начнем реально ее терять – тогда и решим, что дальше».
Ночь продолжалась. Очередной вызов, очередная остановка по пути, чтобы проверить, сколько Диане еще осталось до края обрыва. К пяти утра сестра начала замечать на кардиомониторе Дианы пробежки нарушений ритма. Она показала мне результаты очередных измерений и многозначительным взглядом дала понять, что пора готовиться к неизбежному. Я позвонила дежурному врачу, и он согласился с тем, что мы сделали для спасения Дианы все возможное, но теперь, увы, пора приглашать ее близких. Я оставила сестру звонить семье пациентки и поспешила на очередной вызов. А когда вернулась, семья Дианы уже бодрствовала вокруг ее постели, но я прошла мимо, опустив голову, поскольку торопилась к следующему пациенту. Перехватив взгляд сестры, я показала на свой пейджер и сказала: «Простите – пять минут!» Она выразительно закатила глаза.
По пути к следующему пациенту я думала о том, как мне лучше рассказать Диане о том, что ее ожидает. В целом я не чувствую себя неловко, если приходится говорить о смерти, но некоторые моменты в таких беседах все же не могут не удручать. Сообщение близким о неизбежной смерти дорогих им людей может превратиться в рутину; и даже диалоги с пациентами о том, какую помощь они хотели бы получить напоследок, если таковые ведутся за несколько недель или месяцев до предполагаемой смерти, редко выбивают меня из седла. Но беседовать с ними о том же самом за день, а то и за час до исхода – дело совершенно другое.
Для Дианы выбор был невелик.
Вариант 1. Признать, что неинвазивная вентиляция больше не помогает, но все-таки продолжать ее еще несколько часов, понимая, что, скорее всего, пациентка скончается в маске, плотно прижатой к лицу.
Вариант 2. Снять маску, зная, что без нее женщина умрет очень быстро – возможно, уже через пару минут.
Я гадала, смогу ли оправдаться перед собой, если так и пробегаю по вызовам, не подходя к Диане, оставшиеся три часа до утренней смены. Но список моих вызовов иссяк, и дел, которые я могла бы счесть «более важными», уже не осталось. Я встретилась с семьей и объяснила им, что предпринятая стратегия лечения себя исчерпала, и я собираюсь предложить Диане на выбор варианты дальнейших действий. Я знала, что сказать это ей будет правильно, но как именно сказать – понимала довольно смутно. Как вы обычно говорите кому-то, что сейчас он умрет и с этим ничего не поделать?
Пётр Леонидович Капица – советский физик, инженер и инноватор. Лауреат Нобелевской премии (1978). Основатель Института физических проблем (ИФП), директором которого оставался вплоть до последних дней жизни. Один из основателей Московского физико-технического института. Письма Петра Леонидовича Капицы – это письма-разговоры, письма-беседы. Даже самые порой деловые, как ни странно. Когда человек, с которым ему нужно было поговорить, был в далеких краях или недоступен по другим причинам, он садился за стол и писал письмо.
Опубликованная в Берлине в 1932 г. книга, — одна из первых попыток представить историю и будущность белой эмиграции. Ее автор — Эссад Бей, загадочный восточный писатель, публиковавший в 1920–1930-е гг. по всей Европе множество популярных книг. В действительности это был Лев Абрамович Нуссимбаум (1905–1942), выросший в Баку и бежавший после революции в Германию. После прихода к власти Гитлера ему пришлось опять бежать: сначала в Австрию, затем в Италию, где он и скончался.
Книга Вениамина Шалагинова посвящена Ленину-адвокату. Писатель исследует именно эту сторону биографии Ильича. В основе книги - 18 подлинных дел, по которым Ленин выступал в 1892 - 1893 годах в Самарском окружном суде, защищая обездоленных тружеников. Глубина исследования, взволнованность повествования - вот чем подкупает книга о Ленине-юристе.
Книга Николая Сергованцева — научно-художественная биография и одновременно литературоведческое осмысление творчества талантливого писателя-уральца Д. Н. Мамина-Сибиряка. Работая над книгой, автор широко использовал мемуарную литературу дневники переводчика Фидлера, письма Т. Щепкиной-Куперник, воспоминания Е. Н. Пешковой и Н. В. Остроумовой, множество других свидетельств людей, знавших писателя. Автор открывает нам сложную и даже трагичную судьбу этого необыкновенного человека, который при жизни, к сожалению, не дождался достойного признания и оценки.
Книга Н. Трущенко о генеральном секретаре ЦК ВЛКСМ Александре Васильевиче Косареве в 1929–1938 годах, жизнь и работа которого — от начала и до конца — была посвящена Ленинскому комсомолу. Выдвинутый временем в эпицентр событий огромного политического звучания, мощной духовной силы, Косарев был одним из активнейших борцов — первопроходцев социалистического созидания тридцатых годов. Книга основана на архивных материалах и воспоминаниях очевидцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ваш муж переходит черту, откровенно флиртуя с другой женщиной на званом ужине. Но когда вы начинаете высказывать недовольство, он просит вас перестать быть неуверенной в себе и контролировать его. После долгих споров вы извиняетесь за то, что доставили ему столько хлопот. Ваша мать критикует вашу одежду, место работы и парня, с которым вы встречаетесь. Но вместо того чтобы сопротивляться, вы задаетесь вопросом: а может быть, она права? Вы начинаете думать, что тот, кто старше, имеет право вас критиковать. Газлайтинг – это коварная форма эмоционального насилия и манипуляции, которую трудно распознать и с которой еще труднее бороться. В этой книге известный психотерапевт доктор Робин Стерн показывает, как работает газлайтинг, как вам точно понять, какие отношения нужно сохранять, а от каких пора избавиться, и как защитить свою жизнь, чтобы вы никогда больше не чувствовали себя униженными.
Близкий вам человек периодически становится невыносимым? Требует от вас невозможного? Его настроение меняется на противоположное в течение пяти минут? Если вы или ваши близкие страдаете резкими перепадами настроения – от эйфории до жгучей ненависти, переживаете сильную зависимость от близких, тогда, возможно, это признаки заболевания, которое необходимо корректировать. Из этой книги вы узнаете, как помочь ему и себе сохранить отношения, как жить полной жизнью членам семьи, чей родственник страдает пограничным личностным расстройством. На данный момент это лучшая книга о пограничных расстройствах личности.
Современный мир – это цитадель порядка или царство хаоса? Мы появляемся на свет, чтобы стать вольными художниками Бытия или следовать универсальным Правилам? Отвечая на сложнейшие вопросы мироустройства, доктор Питерсон мастерски сплетает постулаты древних учений, великие литературные произведения и откровения современной науки и философии. Лобстеры непреклонны и тверды, защищая свою территорию. Шимпанзе кровожадны и склонны к иерархии. Кошки дружелюбны, но живут сами по себе. Не теми ли путями идут люди, балансируя между добротой и озлобленностью, великодушием и обидой, благородством и мстительностью? «12 правил жизни» – 12 бездонно простых истин, мудрые законы существования, низвергающие стереотипы и облагораживающие разум и дух читателя. Джордан Питерсон – клинический психолог, философ, профессор психологии Университета Торонто.
Может ли одна монетка сделать человека богатым? Конечно, нет, скажете вы. Но если добавить еще одну? И еще? И еще? В какой-то момент количество перейдет в качество. А теперь представьте, что одно крошечное изменение кардинально меняет всю жизнь. Звучит фантастически! Но, как и в случае с монетками, срабатывает эффект сложного процента. И вот уже маленькое, но регулярное действие привело к большим результатам. Атомные привычки – маленькие изменения, в которых скрыта огромная мощь! Вы давно пытаетесь измениться, но не получается.