Семь поэм - [2]

Шрифт
Интервал

                   значит держись...
Я поднимаюсь с места
и предлагаю выпить:
                    - За жизнь! -
А тётка подсказывает:
                      - За совместную... -
Перекричать стараюсь зря -
со всех сторон
               на все лады
довольная родня
                «уря»
вопит
и пьёт
       «за молодых».
«Молодые» -
            это мы с тобою.
Что ж, родная,
               вроде по спектаклю
надо встать с улыбкою тупою,
выпить и раскланяться.
                       Не так ли?
Если делать всё почти
так,
     как в представлении,
надо к маме подойти
под благословение.
Надо под овации,
закусивши кое-как,
нам поцеловаться,
если крикнут:
              «Го-о-орька-а!..»
...Довольно!
Ты знаешь,
становится жутко.
Зачем ты не скажешь,
что всё это
            шутка?
Чего ж ты сидишь,
улыбаясь устало,
как будто уже
ничего не осталось.
3
Скажи, что - да!
                 Что - не права!
Любовь зови на помощь.
Остались в памяти слова,
осталось слово
               «помнишь».
Помнишь...
А что ты помнишь?
(Вслушайся хоть немного.)
Помнишь:
         снежная полночь.
Медленная дорога.
Холодно.
         Кажется даже,
будто около -
              полюс...
Город одноэтажный
дремлет в снегу по пояс.
Улицы неживые
сумрачны и тихи.
Помнишь,
         тебе впервые
я прочитал стихи?
Снег летел и кружился.
                       Он тихо садился на ветви,
на застывшую землю,
                    на зябнущие дома...
Я о ветре читал,
                 о весеннем,
                             ликующем ветре,
о звенящих ручьях,
                   о капелях,
                              сводящих с ума!
Снег садился и таял,
                     по капле стекая со щёк.
Я о счастье читал,
                   и дорога мне сказкой
                                        казалась!
А оно, это счастье,
                    шло рядом и улыбалось.
И молчало.
           И лишь иногда повторяло:
                                    - Ещё. -
Помнишь,
         как мы ждали
лета молодого?
Помнишь,
         мы мечтали
выбежать из дома?
По ручьям журчащим
зашагают ноги,
заберутся в чащу
хитрые дороги,
там, где лес наполнен
сказками
         да байками,
там, где в жаркий полдень
мох как будто байковый,
там, где спят озёра
возле просек мглистых.
Росы,
      будто зёрна,
по утрам на листьях.
Смоляные дали.
Сказочное лето...
Помнишь,
         как мечтали
мы
об этом?
А письма?
          Их ты позабудешь разве?
Назло дождям,
              назло крутым метелям,
хранимые работниками связи,
сквозь расстояния
                  они летели.
Какие это были письма, милая!
Они
    любовь на крыльях приносили.
Я их читал
           и делался
                     красивей!
Они мне сердце наполняли силою,
такой,
       что завидовали друзья,
такой,
       что горы сметёт с пути...
Слово только скажи,
                    и я
пройду,
        где не сможет никто
                            пройти!
В схватке отчаянной не подведу.
Как бы меня
            ни крутила мгла,
буду всегда я
              в первом ряду,
чтобы гордиться ты мной могла!
Голод стерплю.
               Холод стерплю.
Песни радостные сложу.
Песни,
       в которых я расскажу,
как я тебя
           люблю.
Как бы мне ни было тяжело,
выдержу я,
           выстою я...
Но что же сегодня
                  произошло,
маленькая моя?
4
Так что же
           получается?..
Несут
      блины.
Пирушка не кончается,
хоть все пьяны...
Расхваливая яблоки,
мамаша на меня
смотрела,
          как на ярмарке
глазеют на коня,
в ухмылочке кривила рот
и, оглядев до точки,
прикидывала вновь:
                   «Сойдёт
за муженька для дочки».
Восторженные гости
шушукались о чём-то.
Я мог бы очень просто
всё это бросить к чёрту,
я мог бы хлопнуть дверью,
оставив где-то
               там
и смех,
и недоверие,
и говорливых дам,
на что-то намекающих
то жестами, то глазками.
Я б мог
        наверняка ещё
сказать им
пару ласковых!
Таких,
       чтоб мама охнула,
таких,
       чтоб стёкла тенькнули...
Но ты сидела около.
Не где-то.
           Не за стенкою.
...Почему молчишь ты так?
Ты ведь рядом.
               Ты - со мной.
Почему киваешь в такт
сплетнице очередной?
Или,
     может быть,
                 ты права,
или такая же,
              как они?
Или...
Попридержи слова,
парень.
С выводом повремени!
Погоди!
И я смолчал с трудом.
Погоди!
И я уже сижу.
Хорошо.
        Посмотрим,
                   что - потом.
Я согласен.
            Ладно.
                   Погожу...
Но, на меня не глядя
(как будто не знакома ты),
ты шепчешь мне,
                что дядя
достанет скоро комнату.
Не просто,
           не за плату,
а так...
по блату.
Что я измучился, поди,
что завтра надо в загс пойти
и что мамаша в этом
поможет нам советом...
А мама подмигивает тебе,
как будто хочет сказать:
«Так его, доченька.
                    Верно!
                           Теперь
его можно запросто взять!
Телёнок какой-то,
                  а не мужчина...
Дело
     обтяпано тонко...
Действуй,
          крошечка!
Молодчина!
Чувствуется подготовка...»
Гости встают,
              улыбаясь пьяно, -
всё решено для них, -
гости выходят из комнаты,
                          явно
нас оставляя одних.
Кружится голова слегка.
Не разберёшь лица...
- Милый,
         а может, выпьешь пивка?
Может, ещё винца?
Хочешь?
Но я уже у дверей.

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Землю спасти

Известный поэт в стихах и прозе призывает человечество вести неустанную, активную борьбу с поджигателями ядерной войны, крепить святое дело мира. Брошюра рассчитана на широкие читательские массы.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.