Семь поэм - [14]

Шрифт
Интервал

из реки.
Твоя река сейчас наверх стремится.
А что в сетях?..
                 Нет времени...
                              Потом...
Стучит
эмалированная миска
в соседкиной авоське
                     о бидон...
Соседка что-то говорит печально.
Всё жалуется...
Деньги...
Сыновья...
И ты ей даже что-то отвечаешь,
хотя тебя
          ещё не слышу я...
2. Когда прислушивался…
Слухи,
       слухи,
              слухи,
                     слухи, -
то начальники,
то слуги...
Слухи-горы,
            слухи-льдины
налезают на меня.
Нету дыма,
           нету дыма,
нету дыма
без огня.
Для веселья,
             для разлуки,
на глазах и на устах -
снова слухи,
             слухи,
                    слухи
просто
и не просто
            так.
Прокляты,
необходимы -
среди ночи,
            среди дня.
Нету дыма,
           нету дыма,
нету дыма
без огня.
Слухи-отдых,
             слухи-опыт
без особенных затей:
существует
           тихий омут.
Как
всадить в него
чертей?..
Кто поверить надоумил,
слухи-карты разложив?
Я -
по слухам -
дважды умер.
Дудки!
Оба раза
         жив...
То внушительно,
                то наспех,
то наградой,
             то бедой, -
будто капли,
будто айсберг:
половина -
           под водой.
Слухи сбоку,
             слухи с тыла,
завлекая и маня.
Нету дыма,
           нету дыма,
нету дыма
без огня.
...Слышали:
на школьнице
             женился академик!..
Слышали:
в Госбанке
           для зарплаты нету денег!..
Слышали:
поэт свалял
            такого дурака!
Слышали:
она ему
        наставила
                  рога...
3. Когда смеялся…
Рога так рога.
Я приглажу патлы.
В подушку поплачу.
                   В тетрадку поною.
И буду сдавать
драгоценные панты
каждой весною.
               Каждой весною.
Платите валютой!
Зелёненьким хрустом.
Фигура у кассы
               глаза намозолит.
По средам
с лицом
        независимо-грустным
я буду, вздыхая,
купюры мусолить.
«Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!..»
...А если на миг
                 отодвинуть веселье,
пятнадцатый век
мою голову сдавит.
Я -
    только гонец.
Я скачу с донесеньем.
Король растревожен.
Король заседает...
Врываюсь в покой
                 тугодумов лобастых
и, рухнув плашмя
на подстилку из меха,
я,
булькая кровью
(стрела меж лопаток),
хриплю,
будто школьник по буквам:
«Из...
ме...
на...»
«Калинка, калинка,
калинка моя!
В саду ягода малинка,
малинка моя!
Ах, люли-люли!..»
. . . . . . . . .
Эх, люди-
люди...
...А ты идёшь
              по лестнице,
идёшь по лестнице.
Шагаешь,
         как по лезвию,
через нелепицы.
И мечешься,
и маешься,
мечтая,
каясь...
Нет!
     Ты не поднимаешься, -
я сам
спускаюсь!
Романы обездарены,
отпели трубы...
О, сколько нас -
                 «подаренных» -
идёт
друг к другу!..
Мы,
    окрыляясь тостами,
царим
над столиками.
Читаем книжки -
                толстые,
а пишем -
тоненькие.
Твердим
        о чистой совести,
вздыхаем
мудро...
А сами
       неосознанно
идём
к кому-то...
4. Когда любил…
Люб-
(Воздуха!
          Воздуха!
                   Самую малость бы!
                                     Самую-самую...)
лю!
(Хочешь, -
           уедем куда-нибудь
                            заново,
                            замертво,
                            за море?..)
Люб-
(Богово - богу,
                а женское - женщине
                            сказано,
                            воздано.)
лю!
(Ты покорённая.
                Ты непокорная...
                                 Воздуха!
                                 Воздуха!)
Люб-
(Руки разбросаны.
                  Губы закушены.
                                 Волосы скомканы.)
лю!
(Стены расходятся.
                   Звёзды, качаясь,
                                    врываются в комнаты.)
Люб-
(В загнанном мире
                  кто-то рождается,
                  что-то предвидится...)
лю!
(Где-то
        законы,
        запреты,
        заставы,
                 заносы,
                 правительства...)
Люб-
(Врут очевидцы,
                сонно глядят океаны остывшие.)
лю!
(Охай, бесстрашная!
                    Падай, наивная!
                                    Смейся, бесстыжая!)
Люб-
(Пусть эти сумерки
                   станут проклятием
                   или ошибкою...)
лю!
(Бейся в руках моих
                    каждым изгибом
                    и каждою жилкою!)
Люб-
(Радостно всхлипывай,
                      плачь и выскальзывай,
                      вздрагивай,
                      жалуйся!..)
лю!
(Хочешь - уедем?
                 Сегодня? -
                            пожалуйста.
                 Завтра? -
                           пожалуйста!)
Люб-
(Царствуй, рабыня!
                   Бесчинствуй, учитель!
                   Неистовствуй, женщина!)
лю!
(Вот и глаза твои.
                   Жалкие,
                   долгие
                   и сумасшедшие!..)
Люб-
(Чёртовы горы уставились в небо
                                тёмными бивнями.)
лю!
(Только люби меня!
                   Слышишь,
                            люби меня!
                   Знаешь,
                           люби меня!)

Еще от автора Роберт Иванович Рождественский
210 шагов

«210 шагов» – это поэма о времени, о шагах истории, о бессмертном и незыблемом в ней, Москва, Красная площадь, Мавзолей, люди, свершившие Октябрьскую революцию и отстоявшие ее завоевания, молодежь, комсомольские стройки, торжество советского бытия – вот главные напряженные мысли поэмы, ее главные чувства.От издательства.


Алешкины мысли

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Вся жизнь впереди…

Роберт Рождественский среди шестидесятников «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Анненского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, не случайно ведь и в поэзию он ворвался поэмой «Моя любовь».


Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание.


Землю спасти

Известный поэт в стихах и прозе призывает человечество вести неустанную, активную борьбу с поджигателями ядерной войны, крепить святое дело мира. Брошюра рассчитана на широкие читательские массы.


Не надо печалиться, вся жизнь впереди!

Роберт Рождественский (1932–1994) – выдающийся советский переводчик и поэт плеяды «шестидесятников», чьи стихи нашли отклик у народа благодаря своей пульсирующей современности и нравственному пафосу. Тексты Рождественского – это биография целого поколения, его судьба и история, насыщенные разными настроениями, но по-своему прекрасные. В этот сборник включены лучшие стихи, статьи и черновые записи поэта, позволяющие проследить весь путь его становления как литератора, понять, как менялись взгляды и темы его творчества.