Семь планет - [21]

Шрифт
Интервал

Когда внезапно испустил я плач.
В ответ услышал я слова ходжи
И гурии невидимой: «Скажи,
О чем твой стон? В каком горишь огне?»
А я: «От вас была обида мне».
Они: «Клевещешь, странник, ты сейчас,
Обида не в обычае у нас.
Быть может, нас ты принял за других?
Но впредь ошибок избегай таких!»
Сказал: «Я все же на своем стою:
Должны вы повесть выслушать мою,
Вознаградить меня за правоту
Или прогнать меня за клевету».
«Начни», — сказали. Помолясь сперва,
Неспешно я повел свои слова.
Смеясь, мою признали правоту
Купец в чалме и кипарис в цвету,
Пока не стал я говорить ясней,
Как я мечтаю до скончанья дней
Жить возле пери, во дворце ее,
Найти наставницу в лице ее,
Все дни свои дастанам посвятить,
Занятьям неустанным посвятить;
Пусть долговечен буду я, как Нух, —
Ее напевы мой насытят дух,
А если пищу мне подаст ходжа,
Я буду счастлив, двум друзьям служа.
Хотя сейчас безволен я и слаб,
Я царь в своем искусстве, а не раб!
Учитель я средь хижин и дворцов,
Хорезмских музыкантов и певцов.
Я в музыке сильней, чем Афлатун,[8]
Но все же мастер я, а не колдун.
Постиг я суть искусства своего,
Но пери нам явила волшебство:
Где слыхано, чтоб, сладко зазвенев,
И сеял смерть, и жизнь творил напев?
Так сетовал и жаловался я,
Так плакал и печаловался я.
И, тронув эти мягкие сердца,
Услышал слово ласки от купца:
«Когда ты нам свой разум посвятишь,
Когда наш слух ты сазом усладишь,
Я позабочусь о твоей судьбе.
Но как мечту осуществить тебе —
Стать гурии наперсником, слугой?
Как может муж войти в ее покой?»
А я: «Себя избавьте от забот:
Во мне мужская сила не живет.
Я был игрою пери посрамлен,
Как жалкий подмастерье побежден.
Готовя для содружества себя,
Навек лишил я мужества себя.
Из-за ее пленительной игры
Так много проглотил я камфары,
Что охладил навек я плоть свою;
Пред пологом камфарным я стою:
Пусть ваш слуга, Кафуром наречен,
От полога не будет отлучен!»
Их поразил мой искренний рассказ.
Они осмотр устроили тотчас
И, убедившись в том, что был я прав,
Мне выказали дружбу, приласкав.
Вступил в девичий заповедник я.
Служил ходже как собеседник я.
Пред пологом — советник я ходжи,
За пологом — наперсник госпожи,
И так как нас сближало ремесло,
То смысл существованье обрело.
Когда я, жизни смысл уразумев,
Стал вслушиваться в сладостный напев,
Его тоски я глубину постиг;
Был голосом влюбленной — каждый стих,
Унылы были звуки в тех стихах,
Звенела боль разлуки в тех стихах.
Людей вдали, со мной наедине,
Красавица рыдала в тишине…
Она явила мне свой добрый нрав,
Меня своим наперсником избрав,
До полночи беседуя со мной,
Томления не ведая со мной,
А если сон чуждался госпожи.
Она просила: «Сказку расскажи».
Я сказкою спешил ее развлечь,
И если шла о расставанье речь,
Блестели слезы на ее глазах,
Открылась правда мне в ее слезах:
Красавица в кого-то влюблена,
Разлукой отуманена луна,
В нее вонзила тернии любовь,
Да так, что в голос просочилась кровь.
Она бы в муках изошла, сгорев,
Когда б не превратила боль в напев.
Я слушал звуки: в них любовь жива, —
Услышать я хотел ее слова.
И вот, когда я не внимал игре,
Я говорил о зле и о добре,
Я речи заводил издалека,
Желая откровенности, пока
Не стал послушен мне ее огонь,
Ее гордыни норовистый конь.
Тут я сказал: «О светлая звезда,
Пусть горя ты не узришь никогда!
Осмелюсь ли тебе задать вопрос?»
Сказала: «Задавай». Я произнес:
«Давно, твой прах, у ног твоих лежу.
Давно, твой раб, я за тобой слежу.
Веселье, скука и печаль — равно
В твоих очах открыты мне давно.
Ты сердцем сердцу моему близка.
Я понял, что гнетет тебя тоска.
Ее причина названа давно:
Нам скрыть разлуки язву не дано.
Недаром ты, мучений не стерпев,
Переложила боль свою в напев!
Ты превратила в песню горький плач, —
Но от меня своей тоски не прячь.
Ты сердце сердцу близкому излей,
Быть может, сердцу станет веселей,
Быть может, исцелю я твой недуг,
Я тайну сохраню, как верный друг».
Подумав, так ответствовала мне
Красавица, подобная луне:
«Лишь правда украшает наш язык.
Ты к правде близок. В тайну ты проник.
Остановись и друга пожалей,
Не требуй откровенности моей,
Не то страданья увеличишь ты,
Тьму бедствий на меня накличешь ты!
Поведать, как терзаюсь я, любя?
Не вижу в этом пользы для тебя!
Одно из двух: иль с нами ты живи,
Иль прекрати расспросы о любви.
Узнаешь тайну, — голову склоня,
Покинуть должен будешь ты меня.
От друга ничего не утаю,
Но друг покинет родину свою».
Был приговор красавицы суров.
В расстройство я пришел от этих слов.
По целым дням задумчив и уныл,
По городу без цели я бродил.
Я мучился, хотелось мне проклясть
Изгнанья страх и любопытства страсть,
Но жаждал я в ее проникнуть песнь,
Но жаждал я понять ее болезнь.
Терзаясь так меж двух ужасных зол,
Войдя в гарем, я разговор повел:
«Я изнемог, печален и угрюм,
Одна лишь дума заняла мой ум,
Узнать хочу я про твою беду,
Потом, куда прикажешь ты, пойду».
Воскликнула прекрасная луна:
«Твоим решеньем я удивлена,
Решенья твоего я не пойму:
Удар себе наносишь самому.
Клянись мне, что исполнишь мой приказ,
Покинешь город, выслушав рассказ».
Прогнал я облако с ее чела,
Поклявшись ей, и пери начала:
«Участье принял ты в моей судьбе.
Моей печали не понять тебе,
Когда я повесть про свою беду
С начала самого не поведу.
Наперсник сострадательный, узнай:

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Вторая записка Абу Дулафа

Назидательный характер присущ многим жанрам средневековой литературы, в особенности адабу. Занимательность сюжета, живость изложения и образность языка приближают «Вторую записку» к. художественной литературе, что и не удивительно, поскольку автор был поэтом. Композиционно работа выглядит, как маршрут некоего путешествия, которое начинается от города аш-Шиза в Южном Азербайджане и проходит сначала на север до Баку, затем на Тифлис, оттуда через Ардебиль в Шахразур и, наконец, более или менее последовательно, на восток через Кармисин — Хамадан — Рей — Табаристан — Кумис — Тус — Нишапур до Герата, после описания которого Абу Дулаф переходит к характеристике Исфахана и городов Хузистана, чем и завершается сочинение. Это укороченный вариант книги, а именно, арабский текст записки Абу Дулафа в нем опущен.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Книга попугая

«Книга попугая» принадлежит к весьма популярному в странах средневекового мусульманского Востока жанру произведений о женской хитрости и коварстве. Перевод выполнен в 20-х годах видным советским востоковедом Е. Э. Бертельсом. Издание снабжено предисловием и примечаниями. Рассчитано на широкий круг читателей.


Кыз-Жибек

Казахская народная лиро-эпическая поэма, названа по имени героини. В переводе означает Девушка Шёлк, Шелковая девушка. Это произведение — жемчужина казахского фольклора. Казахская «Ромео и Джульетта» воспевает верность в любви, дружбе, отвагу и патриотизм. Романтический эпос, разворачивающийся в начале XVI века, когда впервые из многих степных родов и племен образовывалось Казахское ханство, записан в XIX веке. Впервые издан в 1894 году в Казани. Сегодня известно шестнадцать оригинальных версий эпоса. В 1988 году поэма была переведена на русский язык Бахытжаном Канапьяновым.


Тысяча и одна ночь. Том II

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".