Семь отмычек Всевластия - [82]

— Да бог с ним, с этим Добродеевым, — пробормотал Пелисье.

Все захохотали.

— Ты это, Жан-Люк, ему самому скажи! Такой фейерверк увидишь! Из носа дым, из ушей искры, изо рта огонь!

— Змею Горынычу и не снилось!

— Он после Линкольна-то никак очухаться не может, а тут еще ты со своими зажигательными напутствиями!

— Вот именно — ЗАЖИГАТЕЛЬНЫМИ! — воскликнул, смеясь, Афанасьев. — Астарот Вельзевулович у нас мужчина горячий, чуть что, сразу тлеть начинает! Изо рта огонь — это, может, и не шутка! Хотя, в отличие от Змея Горыныча, у Добродеева одна голова.

— На наше счастье.

— Кстати, о Змеях Горынычах, — важно проговорил Пелисье и приосанился. — Я тут готовлюсь к реалиям Древней Руси и вычитал гипотезу о происхождении Змея Горыныча.

— Только не говори, что он еврей.

— Да нет, он из Чернобыля! Трехголовый ведь!

— Так вот, я прочитал интересную версию, — продолжал Жан-Люк, не обращая внимания на насмешки. — Оказывается, происхождение сказочного образа Змея Горыныча можно соотнести… с ракетным обстрелом. Стоп! Не смейтесь. Сейчас поясню свою мысль. Во-первых, известно, что татаро-монголы при покорении Руси пользовались пороховыми зарядами различных видов, позаимствованными у китайцев. Ничего подобного в европейских армиях того времени и в дружинах русских князей, конечно, не было. У монголов был даже прадедушка современных металлических бомб — так называемый «чжэнь тянь лэй», в переводе с китайского — «гром, потрясающий небеса». Далее. У монголов армии Батыя было настоящее артиллерийское оружие множества разновидностей, а также «огненные стрелы», представлявшие собой настоящую ракету, состоящую из полой бамбуковой или бумажной трубки с пороховым зарядом. Надетый на стрелу и выпущенный из лука, такой снаряд имел значительно большую дальность, чем простая стрела, и мог вызвать пожар.

— А при чем тут Змей Горыныч? — спросил Афанасьев

— Терпение. Змей Горыныч — это поэтическое переосмысление ракетного оружия, которое русичи, понятно, видели впервые. Доказательства? О, eh biennote 17! Так вот, во-первых, Змей Горыныч — носитель огня, — с жаром продолжал Пелисье, — «из ноздрей пламя пышет». Огонь, используемый им как оружие, способное опалить или даже сжечь. Во-вторых, Змея Горыныча постоянно сопровождают клубы дыма… «из ушей дым валит». А заряд перед запуском поджигался либо при помощи раскаленного шила, либо при помощи запальных шнуров. Ракеты, начиненные порохом, в полете искрили и дымили. Далее. Змей Горыныч многоголов. Шарообразная или бочкообразная форма снарядов напоминает голову какого-то животного, по крайней мере так могли счесть не слишком образованные русские крестьяне. А так как оружие китайского происхождения, а китайцы были склонны к эстетизации предметов быта и оружия, то могло статься, что пороховые снаряды раскрашивали под головы драконов. Тогда неразорвавшиеся снаряды могли восприниматься защитниками русских городов как кем-то отрубленные головы чудовища.

— Ну и премудрость. Тут и Добродеев ногу сломит! — вставил Васягин.

— Все проще, чем вы думаете, — элегантно отозвался Пелисье. — Далее. У Змея Горыныча черная кровь, которая подолгу не может впитаться в землю, поскольку ее «не хочет принимать земля русская». И опять же все очень просто. Из неразорвавшихся зажигательных снарядов вытекала черная маслянистая жидкость, с трудом впитывавшаяся в землю и вполне воспринимаемая как кровь Змея Горыныча. Нефть — вот что это такое.

— Так вот, значит, где родина Змеев Горынычей! — завопил Афанасьев. — Персидский залив! А президент Буш кровушку змеиную пьет, империалист проклятый!

На этом кухонные прения по сомнительной персоне Змея Горыныча завершились. Никому и в голову не приходило, какое неожиданное завершение они могут получить…

3

Это уже было. Женя Афанасьев стоял на берегу Волги, глядя в широкую спину Эллера. Только вместо белокурого Альдаира был толстый, непрестанно пыхтящий Поджо, а вместо Коляна Ковалева — его двоюродный брат Жан-Люк Пелисье, которого все уже звали на русский манер просто Ваней.

— Ну что, Эллер, — сказал Женя, — мы с тобой уже сработанная команда, так что давай начинать.

Рыжебородый дион согласно кивнул и, присев на корточки, опустил руку в реку. На боку его висел молот Мьелльнир.

— Кстати, — заметил Женя, — твой отец мог быть известен на Руси как Перун. Или это папаша Альдаира?

— Черт его знает! — отмахнулся Эллер, который давно уже овладел русскими разговорными выражениями.

Афанасьев не стал повторять уже изрядно поистаскавшуюся шутку о том, что если Добродеев и знает, то все равно его здесь нет. Он просто присел рядом с Эллером, а толстый Поджо, пыхтя и пытаясь втянуть свой огромный толстый живот, последовал их примеру. Пелисье что-то записывал в книжечку.

— Ваня, заканчивай свои летописи, — обратился к нему Афанасьев, — пора. Не стучи зубами. Что русскому здорово, то немцу — смерть… но ты-то француз, к тому же с русской матерью. Так что давай сюда, к нам. Сейчас будем перемещаться.

Пелисье, оставляя во влажном после недавнего дождя песке глубокие следы, подошел к ним и присел.

— Поджо! — скомандовал брату Эллер. — Делай так, как тебя учили Галлена и Вотан! Нельзя же все силы тратить на перемалывание жратвы!