Семь лет за колючей проволокой - [75]

Прошло ещё минут сорок, за которые поздравить именинника успели человека три-четыре.

Наталка все выступления снимала на видео, и камера работала в тот момент, когда в зал неожиданно ворвались люди в чёрных масках, камуфляже и с десантными автоматами наперевес:

— Всем оставаться на своих местах! Приготовить документы для проверки!..

Всё было настолько вежливо и не страшно, что в первый момент многие подумали об инсценировке.

А Генрих Сечкин, в шестидесятые годы лучший гитарист России, написавший в своё время песню «Постой, паровоз…», талантливый журналист, с моей подачи написавший книгу «За колючей проволокой», позже сказал, что, пока не стали забирать документы, он был уверен, что это я договорился с «Мосфильмом» и актёры разыграли сцену под названием «Маски-шоу»…

Отвлёкшись на непрошеных гостей, я упустил из виду Наталку, и тут слышу её встревоженный голос:

— Витюша!

Смотрю, рядом с ней стоит здоровенный бугай и мягко, но настойчиво пытается отобрать мою видеокамеру.

Быстро подскакиваю.

— Извините, на каком основании вы отбираете камеру? — с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, спрашиваю я.

— Виктор Николаевич, никто не хочет забрать виде-окамеруудевушки…

— Это моя жена! — поправил я, с трудом скрывая удивление, что он обратился ко мне по имени-отчеству. — Тогда в чём дело?

— Я просто хочу стереть запись!

— На каком основании? С каких это пор съёмка дня рождения запрещена в России? — Я уже готов был начать «качать права»…

— Я хочу стереть только то место, когда наши люди появились в зале, ничего другого стирать я не собираюсь! — Он успокаивающе улыбнулся.

— Вы можете сказать, на каком основании произошло ваше вторжение на празднование дня рождения моего брата? — недовольно поинтересовался я.

— Извините, отвечать на этот вопрос не входит в мою компетенцию…

— Кто у вас старший?

— Вон тот, что без головного убора и с папкой в руке!

— Как его зовут?

— Если полковник сочтёт нужным, то сам назовётся, — мягко отказал тот.

Я подошёл к Полковнику, хотел представиться, но он улыбнулся:

— Виктор Николаевич, мы вас прекрасно знаем, знали мы и то, что вы здесь будете, и именно поэтому никого не уложили лицом в пол…

Не знаю, что послужило причиной подобного заявления — любовь к моим книгам или тот факт, что представитель Президента России по правам человека Ставропольского края во время моего визита к нему назначил меня своим помощником и выдал соответствующее удостоверение, но услышать это было приятно.

Мне пришло в голову, что наезд Органов связан с Владимиром, а этого я никак не мог допустить: и потому, что он — мой родственник, и потому, что он гостит в моём доме, но главное, потому, что совершенно был уверен, что он чист перед Органами и законом. Тем не менее мои опасения оказались небеспочвенными. Более трёх часов пробивались по компьютеру документы, снимался на видеокамеру каждый гость, но никого не отпускали. Более того, долгое время посередине зала сидели все сотрудники ресторана — официанты, повара, бармен… Дошло до того, что столы опустели, но их никто заново не накрывал.

Я подошёл к официантам и спросил:

— Почему на столах ничего нет?

— Нам запретили работать.

— Кто?

— Они. — Старший администратор кивнул в сторону автоматчика в маске.

Ни слова не говоря, я пошёл в сторону комнаты, где находился руководитель операции, постоял немного перед ней, после чего вернулся и начальственным тоном громко приказал:

— Все быстро на кухню — исполняйте свою работу!

— Но… — попытался возразить автоматчик в маске.

— Я договорился! — резко оборвал я его.

Когда я попытался выяснить у Полковника, почему не возвращают паспорт Владимиру, он ответил уклончиво. Я продолжал настаивать, заметив, что они напрасно потратили своё время и время гостей.

Он сказал:

— Вовсе не напрасно: мы задержали одного, находящегося в федеральном розыске…

— В чём он обвиняется?

— Разбой, грабёж… А по поводу вашего Владимира, Виктор Николаевич, могу сказать, что его паспорт левый!

— Как левый? — удивился я. — Фальшивый, что ли?

— Авы сами посмотрите! — Полковник зашёл в комнату дознания и вынес оттуда паспорт Владимира, открыл там, где было его фото, и предложил: — Пощупайте!

Потрогав края фотографии, я убедился, что она действительно более выпуклая, чем обычно.

— Словно фотография наклеена на другую фотографию, не так ли?

— Товарищ Полковник, мне-то вы верите?

— И что?

— Это его фамилия, его имя, его отчество, так?

— Тогда почему такая толщина?

И тут я вспомнил, где Владимир получал этот паспорт:

— Этот паспорт Владимир получал в колонии для того, чтобы заключить брак с Мариной! Это же легко проверить!

— Вот мы и хотим проверить: поэтому и захватим его в управление.

— У вас с собой компьютер, — напомнил я. — И вы без труда можете пробить его паспорт отсюда. Мне кажется, нет нужды портить вечер и ему, и мне.

— А вы-то при чём? — удивился Полковник.

— Он мой гость — живёт у меня, и я несу ответственность за его пребывание в Москве! Если вы намерены забрать его, то вам придётся забрать и меня, но я в таком случае оставляю за собой право оспорить ваше решение в соответствующих инстанциях!.. — Последнюю фразу я произнёс бескомпромиссным, сухим тоном.