Семь лет молчания - [55]

– И по чьей же? Хотите сказать, что я его попросил?

– Я не знаю. Вы мне скажите, – Володя посмотрел ему в глаза.

– Неужели вас эта ситуация совсем не волнует? – подключилась я к разговору. – В подвале нашли запертого человека. Причем лежащего на кровати. Ее же туда как-то заносили.

– Я повторюсь: мы не несем ответственности за арендаторов.

– А если бы там изготавливали наркотики или бомбу, вы бы так же, как сейчас, разводили руками?

Мы с Кирьяновым понимали, что у нас нет весомых доказательств причастности старшего Семеренко к похищению Вани так же, как и к исчезновению Лизы и Марины. Ловко провернутая афера с подставной фирмой развязывала ему руки. По документам он выходил сухим из воды. Но я была больше чем уверена, что он мог знать, где прячутся его брат и племянник.

– Где сейчас находится ваш брат, Кирилл Владимирович? – спросила я.

– Понятия не имею. Наверное, дома или на работе.

– Ни там, ни там его нет. Мы проверяли. Когда вы разговаривали с ним в последний раз?

– Не припомню. Наверное, на прошлой неделе. Мы не так часто общаемся, – неохотно ответил он.

– Вы не спросите, почему мы ищем их?

– Раз о нем спрашиваете, значит, в чем-то подозреваете.

– И все же, где он сейчас может находиться? Может, позвоните ему? Поможете следствию?

Семеренко ничего не оставалось, как набрать номер своего брата. Он нашел в телефонной книжке его имя и позвонил. «Абонент недоступен», – вежливо ответил женский голос.

– По крайней мере, я попытался, – развел он руками.

– Другого номера нет? – спросил Кирьянов.

– Только этот.

– А номер Филиппа у вас есть?

Ректор набрал и его, но ответ был такой же.

– У них есть недвижимость в пределах Тарасова? Может, домик в деревенской глуши? – спросил Кирьянов.

– Насколько я знаю, за пределами города у них нет ничего.

– А как же дом в Климовке? – поинтересовалась я. – Он записан на вашего сына, но, со слов Матвея, там хозяйничают ваш брат и племянник.

В этот момент в кабинет зашла длинноногая блондинка-секретарша.

– Кирилл Владимирович, через полчаса у вас заседание в Академии наук. Водитель уже внизу, ждет, – писклявым голоском произнесла она.

– Спасибо, Ирочка. Простите, мне пора, – обратился он к нам.

– И вы не ответите на вопрос? – напомнила я ему.

– Отвечать нечего. Я ничего не знаю. Если у вас больше ко мне нет вопросов, то прошу, – он показал нам на выход.

– Думаю, вопросы будут чуть позже. Оставайтесь в городе, – предупредил его Кирьянов.

Уже когда мы сидели в машине, Володе позвонили из больницы и рассказали, что Ваня пришел в сознание. Параллельно с этим звонком со мной связалась Инна Николаевна. Она сообщила, что Лизе стало лучше. Ее перевели в отдельную палату. Но состояние Марины вызывает у врачей серьезное опасение.

– Ей будут делать операцию. У Марины что-то с легкими и с почками. Сейчас ее готовят к операции.

– Мы приедем через час, чтобы поговорить с Лизой.

Когда мы подъехали в больницу, Марина была уже на операции. Лиза лежала в одноместной палате, у входа в которую дежурил полицейский.

Навстречу нам попался Витя, выходивший оттуда.

– Как она? – спросили мы его прежде, чем зайти внутрь. – Ее можно допросить?

– Она еще слаба, только начала потихоньку кушать и говорить, – ответил врач. – Но по большей части она еще спит. Действие тех лекарств, которые она принимала, пока не прошло окончательно.

– Вить, нас интересует ее психическое состояние. Готова ли она рассказать, что с ней произошло, – уточнила я у него. – К тому же время идет. Нужно поймать тех, кто с ней это сделал.

– Ее психика сейчас непредсказуема. Поэтому не могу ручаться за то, что она вам все сразу расскажет. С ней с завтрашнего дня должен начать работать психотерапевт. Попробуйте поспрашивать ее, но только очень аккуратно. Вдруг повезет и она готова что-то рассказать.

– Вов, позволь мне поговорить с ней. Боюсь, что она мужчинам не станет доверять в связи с последними событиями.

– Предлагаю разделиться. Я опрошу Ваню, а ты тут поговори, – сказал Кирьянов.

Я заглянула в палату. Лиза не спала. Инна Николаевна поила ее чаем.

– Простите, я, наверное, не вовремя?

– Да что вы. Заходите. Она покушала. Десять ложек супа из наваристого куриного бульона и целую печеньку съела. Доктор сказал кушать понемногу, но часто, – начала рассказывать мне Инна. – Вы, наверное, хотите с ней поговорить?

– Да, было бы неплохо, если бы Лиза уделила мне немного времени, – ответила я и посмотрела на девушку.

Лиза с недоверием взглянула сначала на меня, потом на мать.

– Доченька, ей можно доверять, – Инна Николаевна подошла ко мне и приобняла. – Это она нашла тебя. Поговори с ней.

– Но я ничего не помню, – еле слышно произнесла Лиза.

– Совсем ничего? Как ты оказалась там? Что случилось семь лет назад?

– Сколько лет?

– Семь. Тебе не говорили?

– Нет, – она отрицательно помотала головой.

– Ты помнишь кого-то из тех, кто там был? Кто-то знакомый тебе?

– Я ничего не помню, простите. Получается, что я забыла семь лет своей жизни? – на Лизу было жалко смотреть.

– Лиза, ты помнишь Матвея Семеренко? Он был твоим однокурсником.

– Я помню Матвея. Мы с ним какое-то время встречались. Прости, мама, что я вам не говорила об этом. Возможно, если бы вы знали, то смогли бы уберечь меня от ошибок.