Семь камней - [10]

– Похитителя трупов, – выпалил Грей.

Последовало молчание; на лице Хэла забрезжила догадка. Он даже слегка побледнел.

– Не думаешь ли ты?… Нет! Разве он мог?

– Э-э… хм-м… камни кладут в гроб прямо перед тем, как забьют крышку – во всяком случае, я слышал такое, – сказал Грей как можно более внятно, пока кулачок Дотти колотил его по носу.

Хэл с трудом сглотнул. Грей увидел, что у брата встали дыбом волосы на запястье.

– Я спрошу у Гарри, – сказал Хэл после недолгого молчания. – Подготовка к похоронам едва ли началась, и если…

Братья содрогнулись, живо представив сцену, когда взволнованный родственник настаивает на том, чтобы открыли крышку гроба, и обнаруживает там…

– Может, лучше не надо, – со вздохом сказал Грей. Дотти уже перестала отрывать ему нос и била крошечной ладошкой по его губам, когда он говорил. Ощущение ее ручонки…

Он ласково отодвинул племянницу от своего лица и отдал Хэлу.

– Не понимаю, почему Чарльз Керратерс считает, что я могу ему помочь – но ладно, я поеду. – Он покосился на письмо от лорда Эндерби и на смятое послание Каролины. – В конце концов, полагаю, что есть вещи похуже, чем потеря скальпа при встрече с краснокожим.

Хэл строго кивнул:

– Я уже отдал все распоряжения. Ты отплываешь на «Харвуде» завтра утром. – Он встал и поднял Дотти. – Пойдем, доченька. Поцелуй на прощанье дядю Джона.

Спустя месяц Грей в сопровождении Тома Берда перебрался с «Харвуда» на одно из маленьких суденышек, которые должны были доставить их и батальон луисбургских гренадеров на большой остров в устье реки Сен-Лоран.

Никогда еще он не видел ничего подобного. Сама река была необъятна, почти полмили шириной, и глубокая; ее волны то сверкали синевой под ярким солнцем, то чернели. На обоих берегах высились утесы и волнистые холмы с такими густыми лесами, что каменные склоны скрывались под их зеленью. Стояла жара, над головой Грея сиял яркий купол неба; он был гораздо ярче и шире, чем все небеса, какие он видел раньше. Из пышной растительности доносилось громкое гудение – насекомые, предположил он. Пели птицы, шумела вода, но казалось, что поет сама эта дикая местность, поет голосом, слышным только в его крови. Рядом с Греем вибрировал от восторга Том и таращил глаза, чтобы ничего не упустить.

– Ого, неужели это краснокожий? – прошептал он, наклонившись к Грею.

– Не думаю, что он может оказаться кем-то еще, – ответил Грей, поскольку джентльмен, стоявший у поручней, был голым, не считая набедренной повязки; через плечо у него висело полосатое одеяло, и, судя по блеску его конечностей, он весь был намазан чем-то жирным.

– Я думал, что они краснее, – сказал Том, озвучив мысли Грея. Это точно. Кожа индейца была значительно темнее, чем у самого Грея, но казалась довольно приятной, коричневатой, вроде сухих дубовых листьев. Казалось, индеец тоже нашел их не менее интересными, чем они его; особенно пристально он разглядывал Грея.

– Это все ваши волосы, милорд, – прошептал Том на ухо Грею. – Ведь не зря я уговаривал вас носить парик.

– Чепуха, Том. – В то же время Грей ощущал странное покалывание в затылке, там, где проходила граница его волосяного покрова. Гордясь своими густыми, светлыми волосами, обычно он не носил парик и на официальных церемониях предпочитал укладывать их и пудрить. Данный момент никак не был официальным. На борту «Харвуда» теперь было много пресной воды, и Том настоял на том, что Грею надо помыть голову. Волосы давно высохли и ниспадали светлой гривой на плечи.

Лодка зашуршала по гальке; индеец сбросил одеяло и стал вместе со всеми втаскивать ее на берег. Грей оказался рядом с ним настолько близко, что ощутил его необычный запах. Грей никогда еще не обонял такого: запах лесного зверя, точно, решил он, предположив с легким восторгом, что парень намазался медвежьим жиром; но еще там была легкая примесь трав и пота.

Выпрямившись над планширом, индеец поймал на себе взгляд Грея и улыбнулся.

– Будь осторожнее, англичанин, – сказал он с заметным французским акцентом и, протянув руку, провел пальцами по волосам Грея. – Твой скальп неплохо будет смотреться на поясе у гурона.

Гренадеры, тащившие лодку, рассмеялись; индеец с улыбкой повернулся к ним:

– Они не такие разборчивые, эти абенаки, работающие на французов. Скальп – это скальп, и французы платят за него хорошо, не важно, какого он цвета. – Он снисходительно кивнул гренадерам: – Пойдемте со мной.

На берегу острова был разбит небольшой лагерь – пехотное подразделение под командой капитана Вудфорда. Услыхав его фамилию, Грей слегка насторожился, но, как выяснилось, этот Вудфорд не имел никакого отношения к семье лорда Эндерби.

– На этом краю острова мы живем в безопасности, – сказал капитан Грею, протягивая ему бутылку бренди. Они стояли после ужина возле его палатки. – Но на другую сторону индейцы регулярно совершают набеги – на прошлой неделе я потерял четырех человек, троих убитыми, а один был похищен.

– У вас есть индейцы разведчики, скауты? – поинтересовался Грей, шлепая на себе москитов, налетевших на лагерь в сумерках. Индейца, который привел их в лагерь, он больше не видел, но в лагере находились и другие краснокожие. Почти все они сгрудились у отдельного костра, но некоторые сидели на корточках возле луисбургских гренадеров, прибывших вместе с Греем на «Харвуде», и с любопытством их разглядывали.