Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает - [20]
Мнемонические приемы, которые освоила Кули, помогают ей противостоять воздействию греха эфемерности. Дайте обычным людям длинный ряд цифр для запоминания, и к тому времени, когда они пройдут чуть дальше седьмой или восьмой, первые несколько цифр в списке сотрутся из памяти. Да, искусному мнемонисту, той же Кули, это не грозит: мастер закодирует их так, чтобы легко извлечь даже по прошествии времени, сколько бы их ни было. Но ежедневные сбои памяти, которые Кули пытается исправить с помощью стикеров, – предстоящие задачи, назначенные встречи, – имеют мало общего с эфемерностью. Они – отражение греха рассеянности: провалов во внимании, ведущих к неспособности запомнить информацию, либо не закодированную правильно (а то и вообще незакодированную), либо доступную, но пропущенную в нужный момент.
Вот три примера, которые позволят оценить различия между эфемерностью и рассеянностью:
Гольфист ставит на колышек мяч для первого удара, бьет, посылает мяч прямо через фервей, ждет, пока ударит партнер, – а потом снова ставит мяч на колышек, забыв, что уже нанес первый удар.
Некто оставляет очки на диване, через несколько минут понимает, что не может их найти, и тратит полчаса, обшаривая весь дом.
Музыкант ненадолго кладет скрипку на верх своей машины, забывает об этом, заводит мотор и так и едет со скрипкой на крыше.
Первый случай произошел в начале 1980-х, когда я играл в гольф с пациентом – участником экспериментов над памятью, проходивших в моей лаборатории[60]. У него была болезнь Альцгеймера на ранней стадии, и он с большим трудом вспоминал недавние события. Сразу после удара с колышка пациент разволновался: он ударил прямо по центру и понял, что теперь ему будет легко переправить мяч на грин. Иными словами, он закодировал это событие, причем весьма сложным способом, обычно характерным для превосходной памяти. Но когда он снова выставил мяч на колышек, а я спросил его о первом ударе, он не помнил о нем вообще. Он пал жертвой эфемерности – не смог сохранить информацию, которую детально обработал, и никакие слова или намеки не могли извлечь ее из глубин памяти.
В случае с очками, лежавшими не на месте, задействованы совершенно иные процессы. К сожалению, этот пример основан на моем собственном опыте, и такое случается чаще, чем мне бы хотелось. Не обратив внимания на то, что делал, я положил очки туда, куда обычно их не кладу. Я не обработал это действие с самого начала: мой разум был занят научной статьей, которую я читал. И, осознав, что очков нет, я растерялся, а обнаружив их позже на диване, не мог вспомнить, когда я их туда положил. Но, в отличие от проблемы гольфиста с болезнью Альцгеймера, здесь виновата не эфемерность: я не кодировал информацию о том, куда положил очки, и не мог извлечь ее позже.
Третий пример стал не просто минутным разочарованием. В августе 1967 г. Дэвид Маргеттс играл партию второй скрипки в струнном квартете Рота в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе[61]. Ему доверили заботу о старинной скрипке Страдивари, принадлежавшей музыкальному факультету. Маргеттс положил скрипку на крышу своего автомобиля и уехал, а Калифорнийский университет всеми силами пытался найти инструмент. Но скрипка пропала на двадцать семь лет и появилась лишь в 1994 г., когда ее принесли ремонтировать, и мастер узнал инструмент работы Страдивари. Скрипку вернули в университет в 1998 г., после долгих судов.
Конечно, нам не узнать, о чем именно думал Маргеттс, когда укладывал скрипку на крышу. Возможно, он был занят другими вещами – как я, когда неведомо куда положил очки. Но поскольку с бесценной скрипкой Страдивари вряд ли обращаются без внимательного контроля своих действий, подозреваю, что, если бы Маргеттсу напомнили о ней перед тем, как он уехал, он бы прекрасно помнил, куда только что ее положил. Другими словами, он вряд ли бы пал жертвой эфемерности, а возможно, даже отчасти закодировал бы событие. Скорее всего, он забыл о скрипке из-за рассеянности и из-за того, что не мог увидеть ее в тот момент, когда ему нужно было вспомнить, где он ее оставил. Он пропустил поисковую подсказку – скрипку на крыше машины, – а та явно напомнила бы ему, что нужно убрать инструмент.
Сбои памяти по рассеянности одновременно забавляют и пугают. Чтобы понять их основу, мы исследуем роль внимания в процессах обработки впечатлений, а также посмотрим, как подсказки и напоминания помогают нам вспомнить, что́ мы намерены делать.
Внимание и память: как много мы замечаем?
Мы уже видели: уровень и вид сложной обработки впечатлений могут заметно влиять на последствия эфемерности памяти. Но если обработку не завершить, возникают условия для раздражающих ошибок по причине рассеянности, и иногда они кажутся неотъемлемой частью жизни: очки, лежащие не там, потерянные ключи, забытые встречи… Один из способов прервать сложную обработку – помешать вниманию или распределить его в тот момент, когда идет получение новых впечатлений. Распределенное внимание изучают так: участникам дают материалы для запоминания – списки слов, историю, ряд рисунков – и в то же время ставят дополнительную отвлекающую задачу
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Римский император Константин Великий (правил в 306–337 гг.) принадлежит к числу знаковых фигур античной и мировой истории. Одной из наиболее необычных целей его правления было увековечивание своего имени и правления. Для ее достижения, среди прочего, он предпринял меры по сохранению власти в руках членов своей семьи, на основе которой была создана императорская династии. В работе рассматриваются методы династического строительства, предпринятого императором Константином. Книга адресована как специалистам по античной истории, так и широкому кругу читателей, интересующихся Древним Римом. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Под словом «гриб» мы обыкновенно имеем в виду плодовое тело гриба, хотя оно по сути то же, что яблоко на дереве. Большинство грибов живут тайной – подземной – жизнью, и они составляют «разношерстную» группу организмов, которая поддерживает почти все прочие живые системы. Это ключ к пониманию планеты, на которой мы живем, а также наших чувств, мыслей и поведения. Талантливый молодой биолог Мерлин Шелдрейк переворачивает мир с ног на голову: он приглашает читателя взглянуть на него с позиции дрожжей, псилоцибиновых грибов, грибов-паразитов и паутины мицелия, которая простирается на многие километры под поверхностью земли (что делает грибы самыми большими живыми организмами на планете)
Книга посвящена истории польской диаспоры в Западной Сибири в один из переломных периодов истории страны. Автором проанализированы основные подходы к изучению польской диаспоры в Сибири. Работа представляет собой комплексное исследование истории польской диаспоры в Западной Сибири, основанное на материалах большого числа источников. Исследуются история миграций поляков в Сибирь, состав польской диаспоры и вклад поляков в развитие края. Особое внимание уделено вкладу поляков в развитие предпринимательства.
Со Ёсон – южнокорейский ученый, доктор наук, специалист в области изучения немецкого языка и литературы, главный редактор издательства Корейского общества Бертольда Брехта, исследующий связи различных дисциплин от театрального искусства до нейробиологии. Легко ли поверить, что Аристотель и научно-фантастический фильм «Матрица» проходят красной нитью через современную науку о мозге и философию Спинозы, объясняя взаимоотношения мозга и разума? Как же связаны между собой головной мозг, который называют колыбелью сознания, и разум, на который как раз и направлена деятельность сознания? Можно ли феномен разума, который считается решающим фактором человеческого развития, отличает людей от животных, объяснить только электрохимической активностью нейронов в головном мозге? Эта книга посвящена рассмотрению подобных фундаментальных вопросов и объединяет несколько научных дисциплин, которые развились в ходе напряженных споров о соотношении материи и разума, которые берут своё начало с древних времен и продолжаются по сей день.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.