Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история - [83]

И вот возникла связь, оказавшаяся не просто преходящим увлечением, — причем с женщиной, обожавшей дуче, как ни одна другая. На сей раз и Эдда возненавидела Клару Петаччи, хорошо известную в фашистских кругах, но далекую от идеологии. Между Муссолини и этой женщиной родилась настоящая страсть — плотская и взаимная. Клара отныне следовала за ним повсюду, пусть даже Бенито каждый день писал матери своих детей или разговаривал с ней^{292}.

Круг близких людей дуче все внимательнее относился к его здоровью, к тому, что произойдет, если оно внезапно ухудшится. Семейные ссоры переплетались с государственной политикой. 16 июля Ракеле предупредила немцев, что ее зять затевает какую-то интригу против ее супруга. Назначение Чиано преемником («дофином») было ненавистно всем, кто, подобно члену старой фашистской гвардии Фариначчи, видел, как режим удаляется от своих истоков. Тем паче Муссолини имел контакты с военными (хотя ненавидел и презирал их). Все прекрасно знали, что они хотят освободиться от немецких объятий, от подчинения союзническому принуждению, и даже сам король Италии к ним прислушивается. Успехи лета 1942 г. — немецкое наступление на Сталинград, победы Роммеля, провал англо-канадской высадки в Дьеппе (Нормандия) и т. д. — позволили Муссолини делать хорошую мину при плохой игре. Таким образом, даже после блокады вермахта под Сталинградом, остановки армии Роммеля при Эль-Аламейне и ее отступлении, высадки союзников во французской Северной Африке Муссолини, несмотря на потерю Триполи («Мы еще вернемся!»), изображал общий итог относительно позитивным: вишистская Франция как виртуальная держава исчезла, а итало-немецкие войска оккупировали Тунис и Корсику. «Оккупация неоккупированной зоны вместе с Корсикой и Тунисом очень важна, — разъяснял Муссолини, — по этому поводу не может быть никаких недомолвок. У Франции больше нет своей территории в метрополии, у нее нет колоний, у нее нет золота, у нее нет флота, армии и авиации: у нее ничего нет. Французы не сохранили даже собственной души, и, возможно, это самая серьезная потеря, которую они понесли, поскольку она подразумевает окончательный упадок народа».

Потопление французского флота при Тулоне сняло груз с души Муссолини, ибо главную проблему для него составляла потеря самостоятельности в Средиземноморье. Был забыт проект нейтрализации Мальты, разработанный вместе с немцами, оставлена идея затормозить отступление Роммеля до Туниса; зря Гитлер обещал ему, что в Тунисе они продержатся, «как при Вердене», — Муссолини чувствовал, что в недалеком будущем родная земля окажется под угрозой и крайне трудно будет помешать союзникам, обосновавшимся в Северной Африке, высадиться в Сардинии или на Сицилии. И в самом деле, с одной стороны, уже можно было не бояться воссоединения французского флота с союзниками, но с другой — не существовало больше и итальянского флота, способного остановить союзников. «Моя болезнь, — говорил Муссолини Альфиери, — это морские конвои».

Перед лицом поражений немцев в России — в битве за Москву в конце 1941 г. и в Сталинградской битве в конце 1942 г. — Муссолини не переставал повторять, что на Востоке надо установить мир, чтобы спасти положение в Средиземноморье.

Расхождение в точках зрения между итальянцами и немцами стало критическим. На воззвания Муссолини о помощи для спасения Италии Гитлер отвечал пустыми обещаниями. Со своей стороны, итальянцы не представляли себе толком масштабы поражения под Сталинградом, где немецкая армия сдалась только в феврале 1943 г.: немцы, сами боявшиеся «советского нашествия», ничем не могли помочь итальянцам. При этом в Германии начала завоевывать позиции идея сепаратного мира с СССР — немцы больше склонялись к миру с Советским Союзом, а не с демократическими державами, особенно после того, как 21 января в Касабланке Рузвельт и Черчилль определили в качестве конечной цели войны «безоговорочную капитуляцию стран “оси”». Геринг и Муссолини, а также граф Чиано, подталкивавший их к перемирию с СССР, решили вместе обсудить этот вопрос, думая, что Япония могла бы тут оказать хорошую услугу. Риббентроп даже рискнул обратиться к фюреру, убеждая его, что Италии сподручнее начать такие переговоры. Видя гневную реакцию Гитлера, он не стал настаивать, но, тем не менее, тайно послал Эдгара Клауса «прощупать» посла Сталина в Швеции Александру Коллонтай. Затея не имела последствий, так же как идея итальянцев создать вместе с Румынией, Болгарией и Турцией антисоветский балканский фронт, готовый заключить с русскими мир. Турки уклонились от участия в блоке.

Важно отметить, что, в то время как Чиано задумывал переговоры в качестве шага к выходу Италии из войны, для Муссолини об этом не могло быть и речи.

Италия в войне (1940–1943)

1939

Апрель … Завоевание Албании

1940

Июнь … Вступление в войну

Август … Оккупация британского Сомали, вторжение в Кению

Сентябрь … Итальянское наступление в Ливии, взятие Эс-Саллума

Октябрь … Вторжение итальянцев в Грецию

Ноябрь … Нападение англичан на Таранто

Декабрь … Контрнаступление греков, их проникновение в Албанию