Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история - [61]

Не меньше волновало его поведение маршала Паулюса и его генштаба. Гитлер был сильно удручен тем, что они сдались в плен русским, а не покончили с собой. Мало того: генерал Зейдлиц создал Национальный комитет «Свободная Германия», а затем и Союз германских офицеров, требовавший от солдат вермахта прекратить боевые действия. Все это, конечно, давало фюреру повод укрепиться в своих подозрениях насчет верховного командования.

Тогда было принято решение ограничить в Германии размах торжеств в честь годовщины прихода Гитлера к власти (30 января), а Геббельс в берлинском Дворце спорта выдвинул свою программу тотальной войны (Totalkriegsführung). В кинохронике «Дойче вохеншау» мы видим, как он заражает своей воинствующей истерией молодые партийные кадры, и те, наэлектризованные, в ответ на его клич «Вы хотите тотальной войны?» дружно кричат: «Да!»

Хотя неслыханные победы, одержанные Гитлером на международном и внутреннем поприщах в течение предыдущих восьми лет, обеспечили ему незыблемую популярность в Германии, сам он пришел в полное смятение от русской кампании, растоптавшей его самоуверенность, а также от бомбардировок союзников, которые принимали все более разрушительный характер. Города Вупперталь, Гамбург, Вильгельмсхафен, Эмден, затем Эссен стали жертвами мощнейших бомбежек, пока Гитлер не решился эвакуировать часть населения из Берлина. «Мы оказались перед лицом английского террора связанными по рукам и ногам», — писал Геббельс^{213}. Проблема бомбардировки немецких городов была самой острой. Гитлер не выдерживал очной ставки с ужасами войны, впрочем, как и Геринг. Ни разу он не посетил попавшие в беду города. Не то чтобы его парализовал физический страх: скорее, он не хотел видеть горькой правды. Фюрер также ни разу не появился на фронте. Можно заметить, что начиная с осени 1941 г. его практически не видно в кинохронике «Дойче вохеншау»: один раз его показали пролетающим в самолете над Минской областью, в другой раз — с генштабом, да еще — рассматривающим маленькую переносную печку, придуманную для обогрева солдат. И публичные выступления Гитлера прекратились, вопреки настойчивым просьбам Геббельса, который в течение лета 1943 г. хотел поставить вопрос о Сталинграде, о событиях в Италии и об аресте Муссолини. Фюрер ограничивался лишь диктовкой текстов (дважды), прежде чем снова, наконец, выступить публично 9 ноября 1943 г.

Конечно, Гитлер еще сохранял определенное влияние на свое окружение. И, тем не менее, на людях его видели все меньше и меньше. Он заперся у себя в бункере, наблюдая оттуда за военными операциями. Как и у Геринга, у Геббельса сложилось впечатление, будто «фюрер постарел лет на пятнадцать за последние три с половиной года войны». «Сущая трагедия наблюдать, как он изолируется и ведет столь болезненный образ жизни. Он никогда не выходит подышать свежим воздухом, не находит больше никакого способа расслабиться. В своем укрытии он работает и без конца перебирает в уме свои планы. Он решился вести войну по-своему, совершенно по-спартански, и нам, по всей очевидности, не удастся тут что-либо изменить, — писал Геббельс 2 марта 1943 г. — Иногда он очень устает от жизни и говорит, что смерть его больше не пугает».

Безусловно, долгое время смерть пугала фюрера. Точнее, он боялся, как бы смерть не забрала его раньше, чем он «завершит свой труд». Его здоровье пошатнулось и стало ухудшаться, а потом и военная удача от него отвернулась. Отсюда, согласно Альберту Шпееру, и проистекало его болезненное нетерпение. В мае 1938 г. Гитлер приготовил собственноручно написанное завещание, и с тех пор беспокойство никогда его не покидало. Находясь под постоянным присмотром личного доктора Мореля, Гитлер пичкал себя медикаментами (в период между 1936 и 1945 гг. он принимал около тридцати различных видов таблеток), без конца перелистывал медицинские журналы, избегал ходьбы на лыжах, предупреждал Еву Браун, что та должна будет обходиться без него, и т. д. Часто бледный, постоянно подавленный, Гитлер страдал от того, что у него дрожали руки, и всеми силами пытался это скрывать. Его мучили приступы гастрита, вздутие живота, его зрение ослабло, а глаза потухли и стали выпученными^{214}.

Главное, Гитлер потерял часть своих голосовых возможностей. Он также знал, что, когда он говорит, у него изо рта течет слюна. Вскоре он подхватил желтуху. Все это и определяло поведение фюрера, его упорное желание как можно меньше появляться на публике. Однако между двумя приступами депрессии он оказался вполне способен вновь обрести дар внушения. К нему вернулись былые приступы ярости и энтузиазм, побуждающий строить новые планы на будущее.

В 1945 г. он поднял боевой дух маршала Буша, которого отправил в отставку из-за того, что тот хотел сократить свои линии на советском фронте.

Покушение на фюрера 22 июля 1944 г. резко ухудшило его состояние: у него начали кровоточить слуховые проходы, сотни деревянных осколков вонзились ему в ноги, и с тех пор он ходил с большим трудом. Но, чудесным образом избежав смерти, Гитлер, казалось, обрел новый стимул, и дрожь в руках у него на некоторое время прекратилась. И все же он стал развалиной. «После Сталинграда генералы в него больше не верят», — писал Геббельс