Семь футов под килем - [33]
Над водой повисло на цепях большое кольцо, обмотанное паклей. Блондинка поднесла горящий факел, и кольцо вспыхнуло.
Афалина с человеческим именем Лилли вылетела из воды и пронзила огненное кольцо. Ещё заход… Челюсти плотно сомкнуты, застывший взгляд.
Дельфин проскакивает кольцо почти мгновенно, пламя не успевает обжечь мокрую кожу, но дельфин в огне — зрелище, жестокое своей противоестественностью.
Лёшке опять померещилось, что Лилли — та самая афалина, его морская знакомая.
Коронный номер Мэринленда произвёл и на остальных тягостное впечатление.
— Я б тех дрессировщиков!.. — сурово процедил Зозуля, — Для дельфинов это ж максумальная ненатуральность.
Обратно ехали молча. Дорога была забита машинами. На перекрёстках образовывались пробки. Многорядное бензиновое стадо подолгу топталось на месте, судорожно дёргалось на несколько метров вперёд и снова останавливалось.
На судно возвратились в полную темень.
На проходной, как и при выходе, вагановцев не проверяли, в сумки не заглядывали. Во всём мире знают: советские моряки не занимаются ни спекуляцией, ни контрабандой. Великое дело — честное имя!
Полицейский дружески помахал рукой и отстопорил турникет: плииз, пожалуйста!
Заполнив доверху все пять трюмов австралийской шерстью, «Ваганов» отдал швартовы, обогнул с юга материк и взял курс на Африку.
Глава четвёртая
ИНДИЙСКАЯ ГРОБНИЦА
Когда Николаев вошёл в штурманскую с метеосводкой, там находились старпом и второй помощник.
Выражение лица у старпома всегда было недовольным, даже если он выигрывал в нарды у судового чемпиона Гены Кудрова.
— Что там? — неприветливо спросил старпом.
Он советовался с помощником, в какой последовательности лучше красить главную палубу. За месяц погрузочных работ в Австралии опять вытерли и ободрали лючины, крыши трюмов и палуб до голого металла.
— Штормовое предупреждение.
— Ну вот! — вконец расстроился старпом. — Привели судно в порядок!
— Индийский океан не зря снискал недоброе имя «Индийской гробницы», — философски заметил Пал Палыч. — Кстати, вы не читали американскую статистику? За последние десять лет в Мировом океане происходило ежесуточно двадцать одно кораблекрушение. Каждые сутки! Двадцать одно!
Вся эта статистика и философия о гробницах были совсем некстати. «Ваганов» шёл Индийским океаном, и поступило штормовое предупреждение.
— Не каркай, Пал Палыч! — оборвал старпом. — Капитану докладывали, Василий Яковлевич?
— Нет ещё, сейчас пойду.
— Я сам.
Старпом вышел, и Пал Палыч повёл разговор с Николаевым.
— Двадцать одно в сутки! В наш век! Нет, что ни говори, Василий Яковлевич, профессия морехода не самая безопасная.
— Извините, — сказал Николаев, — мне антенны по-штормовому натянуть надо.
— Пожалуйста, пожалуйста!
Через несколько минут приятный, сильный голос Пал Палыча сурово гремел по трансляции:
«Вниманию всего экипажа! Получено штормовое предупреждение. Всем подготовить индивидуальные спасательные плавсредства. Задраить иллюминаторы, наружные двери — деревянные и водонепроницаемые! Палубной команде проверить крепление чехлов, задраить тамбучины, люки, надёжно закрепить такелаж. Натянуть штормовые леера…»
Судовое радио ещё давало указания, а матросы уже взялись за работу.
Переложить из нижнего рундука в изголовье спасательный нагрудник, завинтить бронзовые барашки иллюминаторов, убрать со стола и полок книги, лампу, бритвенный прибор и прочую мелочь можно и потом. В первую очередь — на палубу, в машину, на мостик.
Каждый знает свои обязанности. Всё быстро, умело, на совесть. И — бегом. Только бегом! Как солдаты по тревоге.
Время от времени раздавался сдавленный мегафоном голос капитана:
— Боцман! Посмотрите клюзы у брашпиля.
Зозуля оборачивался к надстройке, знаком докладывал, что приказание понято, и бежал на бак, к брашпилю. Отверстия, через которые идут внутрь судна якорь-цепи, плотно забиваются ветошью и заливаются цементом.
— Левада! Товарищ Левада! Леер по правому борту натянут слабо!
Страховочные канаты протягиваются вдоль главной палубы на всякий случай. Выходить в шторм на открытую палубу разрешается при крайней необходимости и только по приказу вахтенного штурмана.
В машинном отделении царствовал «Дед». Он сам лично опробовал крепёж запасных частей, материалов, инструмента в токарке, облазил по решётчатым лестницам и площадкам главный двигатель, осмотрел, прослушал: не подведёт ли? Остаться в шторм без хода — гибельная опасность.
Старпом лично проверил шлюпбалки, стопора и лебёдки спасательных шлюпок и сами шлюпки, горючее в баках движков, аварийные радиостанции, сигнальные пистолеты с ракетами, дымовые шашки, цинки с запасами продовольствия и воды.
Всё должно быть в полной боевой. С морем не шутят.
Николаев спустился в каюту, всё закрепил. Надо бы придумать что-то и для Свайки. В рундук не закроешь, с дивана — обещают десять-одиннадцать баллов — скатится…
— А мы вот что соорудим! — сказал Николаев. — Принайтуем вот эту сумку — и порядок. Ну-ка, залезь, попробуй! Удобно? И надёжно. Моднее, чем у кенгуру: на «молнии»! Не будешь из угла в угол летать. А потрясти, конечно, потрясёт. Тут уж, друг, всем достанется. В океане штормоубежищ нет. Кое-кто в ближайшей гавани укроется, другие в порту на приколе отсидятся, а нам и некуда и некогда. По расписанию идём, как линейный пароход.
Писатель Илья Миксон с юных лет связан с армией. Прошел войну на Западе и Востоке артиллеристом и еще два десятилетия не снимал шинели, был инженером-ракетчиком. Эта книга об однополчанах, павших и живых. Герои повестей и рассказов — солдаты и офицеры, фронтовики и наследники их боевой славы. Защита Отечества — святое дело.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
Рассказы о Великой Отечественной войне, о героизме советских людей. Автор книги, военный инженер и писатель, сам прошёл по трудным дорогам войны.Часть рассказов впервые выходила в этой же серии в 1966 году.
Герой повести "Обыкновенный мамонт", сын офицера Серёжка Мамонтов, родился на Дальнем Востоке. Сложна воинская служба отца, и Серёжка вместе с родителями без конца путешествует по всей стране. Ленинград и Севастополь, Заполярье и жаркий юг — вот лишь некоторые этапы этих путешествий. И всюду с Серёжкой происходят приключения — обыкновенные и не совсем обыкновенные, таинственные и удивительные. Жизнь закаляет Серёжку, учит его принципиальности и смелости, выдержке и спокойствию. За делами и поступками юного героя повести автор показывает не менее важное — героическое прошлое нашего народа, рассказывает о жизни защитников Родины, о солдатах и офицерах Вооружённых Сил.
Повесть о жизни детей и взрослых в новом промышленном городе под Ленинградом, о поисках секретной карты и военного склада с боеприпасами.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.