Семь даосских мастеров. Древняя традиция бессмертных - [53]

— Судьба империи зависит от рождения нашего ребенка. Может, нам стоит спросить еще кого-то, чтобы быть уверенными в предсказаниях этого даоса? Я знаю одного буддистского монаха, имеющего большие способности к предсказанию. Его зовут Бай-юнь, он мастер чань-буддизма и настоятель храма Белых Облаков.

— Хорошо, — покивал головой император, — давай позовем Бай-юня и послушаем, что он скажет.

На следующий день Бай-юнь предстал перед императором. Император произнес:

— Скажи мне, мастер, кто родится у императрицы — мальчик или девочка?

— Мои предсказания говорят, — ответил Бай-юнь, — что императрица родит девочку.

Императору не понравилось то, что он услышал. Он пристально взглянул на Бай-юня и медленно произнес:

— А не ошибаешься ли ты, мастер? Не далее как вчера даосский мастер Цю Чанчунь сказал мне, что у меня будет наследник.

— Ваше Величество, — отвечал Бай-юнь, — я абсолютно уверен.

Император повернулся к присутствовавшему здесь же Цю Чанчуню и сказал:

— А вы что на это скажете?

— Будет мальчик, — ответил тот.

Все взгляды обратились на Бай-юня. Тот демонстративно расхохотался и сказал Цю Чанчуню:

— Я думаю, в этот раз вы ошибаетесь. Мои пророчества всегда точны.

— Возможно, изначально действительно была девочка, — ответил тот, — но, поскольку император усердно молился о дожде, пытаясь спасти народ от голода, Небожители, вероятно, решили вознаградить его и изменили пол ребенка.

— Первый раз слышу такую невероятную чушь, — сказал Бай-юнь. — Но если вы так уверены, что у императора будет сын, то предлагаю пари. Если императрица родит наследника, я отдам вам храм Белых Облаков. А какова ваша ставка в случае, если родится девочка?

— Я отдам вам свою голову, — был ответ Цю Чанчуня.

Условия заключенного пари были зафиксированы на бумаге и подписаны спорящими в присутствии императора.

Той же ночью Бай-юнь занялся гаданием. Ему было не по себе от уверенного тона Цю Чанчуня, и он решил еще раз проверить свои пророчества. Но раз за разом его оракул говорил ему, что императрица носит девочку. Удовлетворенный, он сказал самому себе: «Я выиграю это пари! Цю Чанчунь, не вини меня, когда потеряешь свою голову».

Когда же Цю Чанчунь этой же ночью вернулся в свои покои, он изготовил амулет, с помощью которого связался с Небесной Императрицей. Амулет обладал силой вызывать божество, способное изменять формы и очертания. В ночь, когда императрица должна была родить, божество предстало перед Цю Чанчунем:

— Вызывали, повелитель? Как я могу вам помочь?

— Отправляйся в покои императрицы, — ответил Цю Чанчунь. — Когда родится ребенок, открой свою тыкву, забери женскую природу новорожденной и замени ее мужской.

— Будет сделано, повелитель, — ответило божество, поклонившись.

Поздно ночью императрица разрешилась от бремени. Повитуха, что принимала ребенка, послала императору сообщение: «Ваше Величество, народ осчастливлен рождением принцессы». Император долго смотрел на принесенную записку, затем вздохнул: «Все-таки это девочка…»

На следующий день в приемных покоях императора яблоку было негде упасть. Мастера Бай-юнь и Цю Чанчунь также были среди тех, кто пришел поздравить императора. Император взошел на возвышение и объявил:

— Этой ночью императрица родила принцессу.

Тут же из толпы выскочил Бай-юнь и закричал:

— О, я выиграл! И пусть проигравший выполняет условия пари!

Но император не хотел, чтобы Цю Чанчунь лишился жизни. Поэтому он мягко сказал:

— Сегодня великий день. И я не хочу, чтобы кровь омрачила наше празднование. Поэтому я предлагаю, чтобы Цю Чанчунь, вместо того чтобы отдавать свою голову, выплатил десять тысяч золотых слитков на цели обустройства храма Белых Облаков. А эти деньги жалую ему я в качестве награды за то, что он спас мой народ от голода, вызвав дождь.

Император надеялся, что, если он сделает храму Белых Облаков такое щедрое подношение, Бай-юнь не будет требовать головы Цю Чанчуня. Но Бай-юнь сказал:

— Государь, условия спора были четко зафиксированы, и вы сами присутствовали при его подписании. Мы не можем отступиться от того, что было скреплено печатями.

Прежде чем император успел ответить, Цю Чанчунь улыбнулся и сказал:

— Я не проиграл этого пари. Давайте вместе осмотрим новорожденное дитя. Боюсь, что повитуха была слишком взволнована и что-то напутала в своем сообщении.

Толпа придворных загудела, выражая согласие с этим предложением. Послышались возгласы:

— Ваше Величество, прикажите принести ребенка, чтобы мы все могли своим глазами увидеть — мальчик это или девочка.

Видя все это, император сам засомневался и приказал немедленно принести ребенка.

Мертвая тишина повисла в зале, пока император осматривал принесенное дитя. И вот, подняв ребенка над головой, император закричал:

— У меня сын!

Вельможи и придворные сгрудились вокруг, стремясь лично рассмотреть новорожденного. Удостоверившись, что это мальчик, они отходили и шли к Цю Чанчуню, чтобы выразить восхищение его пророческими способностями. Бай-юнь был озадачен и не мог скрыть своего волнения. Не веря своим глазам, он еще и еще раз осматривал ребенка. Возможность ошибки в предсказании не укладывалась в его голове. Ведь он не знал, что уже после рождения ребенка его природа была изменена божеством, вызванным Цю Чанчунем.