— Так что меня не подвел нюх, явился точно по адресу, — проговорил он как ни в чем не бывало. — Как я предполагаю, передо мной главные зачинщики? Прекрасно! Сейчас я всыплю вам по первое число.
— По какому такому поводу? — донесся невозмутимый голос Камала.
Мальчишка явно начал дерзить. Такое заявление могло бы вывести из равновесия даже самого хладнокровного человека. Но парень, наверное, был неуязвим.
— Последняя улица и вожатый — это на первый взгляд несовместимые понятия, по-научному говоря, парадокс, — сказал он. — Но, учитывая даже это обстоятельство, мы не можем оставить вас без нашего влияния.
— Про парадокс ты здорово ляпнул! — взвизгнул Борис-Кипарис.
Говорун хоть бы покосился на озорника! Про то, чтобы одернуть или обидеться, и подумать не подумал.
— Я не скрою, что приложил руку к тому, чтобы у вас был свой вожатый. Притом…
— Какую руку?
Говорун даже не повел ухом. Он, пожалуй, привык прислушиваться лишь к собственным словам.
— В последнее время на вашей улице происходили всякие события. Ошалели, видимо, оттого, что сами себе предоставлены. Где это видано, чтобы на советской улице жил вор, наследие капитализма?
— Ты неповторим! — гаркнул Борис-Кипарис. — Валяй в том же духе.
— После того как мы у себя обсудили вашу улицу, решили и постановили: послать сюда лучшего токаря нашего района. И чем закончилась наша великолепная, я бы сказал, прекрасная инициатива?
— Мы забраковали вашего токаря! — почти торжественно промолвил Камал.
— Кому это пришло в голову? — Говорун вдруг уставился на Камала, а тот старательно начал прятать голову за спиной Азамата.
— Мне пришло в голову! — раздался озорной голос Земфиры.
— Вижу, что вовсю распустились, — неожиданно спокойно заявил оратор. — Не вижу другого выхода, как самому остаться у вас вожатым.
«Зачем охота ему языком молоть? — подумал Азамат. — Да все это ерунда, то, что он болтает».
— Итак, без проволочек приступим к делу. Всех предупредить, чтобы завтра ровно в десять ночь-ноль явились на первый сбор. И без опозданий. А вот ты, — Говорун ткнул пальцем в грудь молчаливого Кагармана, — оповестишь всю улицу.
С тем Говорун и уехал на своей моторке. И ни разу не оглянулся, хотя все ребята смотрели ему вслед.
— Наплел с три короба и смылся, — сказал Камал.
— С него, по-моему, сошло десять потов, — хихикнула Тамара.
— Завтра нам необходимо провалиться сквозь землю, — предложил Азамат. — Он ни за что нас не дождется. Я к тому говорю, что мы забраковали и этого Говоруна. Так ведь, ребята? Нам нужен вожатый, который подходит, или никакой.
В этой жизни не всем так везет, как мальчишкам с Последней улицы. У них имеется свой собственный необитаемый остров. Верно, из-за него у ребят идет давняя тяжба с рекой, потому что во время разлива он остается под водой. Но ненадолго. Как только спадают вешние воды, неподалеку от железнодорожного моста, как раз напротив устья Демы, будто по волшебству возникает остров.
В зависимости от настроения или моды босоногие и конопатые то становились легендарными вождями, то благородными атаманами или добрыми царями.
В такой момент удивительные истории происходили на необитаемом острове.
И вот после того как решено было из-за Говоруна «провалиться сквозь землю», мальчишки и девчонки устремились на свой остров. Может быть, в этот день они изображали из себя изгнанников или беглецов?
— Вот будет номер! — заранее торжествовал победу Азамат. — Говорун примчится на своей бело-голубой лодке, а нас нет. О чем, интересно, он подумает?
Ребята использовали весь боевой опыт: наблюдательный пункт устроили под кустами, куда вели неглубокие траншеи, прорытые в сыром песке. Что-что, а ходы сообщения и окопы они создавали получше кротов.
Из-за кустов хорошо обозревалась река и часть берега. Лучшего наблюдательного пункта и не надо было желать.
Часов в десять, как и грозился, появился Говорун на своей бело-голубой лодке. Он высадился на берег как завоеватель, но там его никто не ждал. Пустынный берег, однако, его как будто не смутил. Наверное, подумал: явятся, не могут не прийти.
Но он-то знать не знал, на каких отчаянных ребят напоролся.
Вот сейчас из-за укрытия ребята следили за действиями Говоруна. Между прочим, Камал захватил с собой отцовский бинокль. Ему и поручили вести наблюдение за берегом.
— Топчется на месте, — время от времени докладывал он. — Зыркает во все стороны. Закурил. Дым пускает.
Девчонки по нескольку раз переспрашивали разведчика: не собирается ли Говорун убраться восвояси? Лежать на сыром песке им надоело. Они ведь не военные!
— Пока нет, — отвечал Камал. — Но выдержки ему ненадолго хватит. За это ручаюсь своим биноклем.
— Тише ты! — предостерег Азамат.
— Он нас не может заметить, — успокаивал его Камал.
Не прошло и получаса, как они услышали шум моторки.
— Говорун отступает, — горячо зашептал Камал. Но его никто уже не слушал, потому что из траншей и окопов высунулись все: каждому хотелось запечатлеть в памяти этот исторический момент. После того как вдали исчезла моторка вместе с пассажиром, по предложению девчонок устроили дикий танец. Кривлялись кто как мог, издавая истошные звуки.
