— Сейчас. Эй, человек, — насмешливо крикнул я. — Счет!
Тотчас же послышался сзади нас треск кустов, и мы снова увидели нелепого землевладельца, который подходил к нам, размахивая какой-то бумажкой.
— Готов счет? — дерзко крикнул я.
— Готов, — сухо отвечал он. — Вот, извольте. На бумажке стояло:
СЧЕТ:
От помещика Кокуркова на виды местности, расположенной на его земле, купленной у купца Семипалова по купчей крепости, явленной у нотариуса Безбородько.
За стояние у обрыва, покрытого цветами, испускающими головокружительный медовый запах. 2 руб. 00 к.
Река, так называемая голубая лента 1 руб.
Яркое белое пятно мальчика на темно-зеленом фон кустов — 50 к.
Голубой перелесок, покрытый желтыми пятнами, в виду дальности расстояния на сумму — 30 к.
Белая полоска дороги, среди буйной вакханалии цветов; в общем за всё — 60 к.
Успокаивающий ослепительный домик с уютной красной крышей, подчеркивающий, что это не безотрадная пустыня 1 руб. 50 к.
Потемневшая серая мельница крестьянина Кривых, будто вырезанная на горизонте (настоящая! Это так только кажется) — 70 к.
Итого: Всего вида на 6 руб. 60 к.
Скривив губы, я педантически проверил счет и заявил, приданая своим словам оттенок презрения:
— К счету приписано.
— Где? Где?! Не может быть.
— Да вот вы под шумок ввернули тут семь гривен за мельницу какого-то крестьянина Кривых. Ведь это не ваша мельница, а Кривых… Как же вы так это, а?
— Позвольте-с! Да она только с этого обрыва и хороша. А подойдите ближе — чепуха, дрянь, корявая мельничонка.
— Да ведь не ваша же?!
— Да я ведь вам и не ее самое продаю, а только вид на нее. Вид отсюда. Понимэ? Это разница. Ей от этого не убудет, а вы получили удовольствие…
— Э, э! Это что такое? За этот паршивый домишко вы поставили полтора рубля?! Это грабеж, знаете ли.
— Помилуйте! Чудесный домик. Вы сами же говорили: «домик он как-то успокаивает, как-то подчеркивает…»
— Чёрт его знает, что он там подчеркивает, только за него вы три шкуры дерете. Предовольно с вас и целковый.
— Не могу. Верьте совести не могу. Обратите внимание, как белая стена ослепительно сверкает на солнце И не только сверкает, но и подчеркивает, что это не безотрадная пустыня. Мало вам этого?
Я решил вытянуть из него жилы.
— И за дорогу содрали. Разве это цена — шесть гривен? Мы на нее почти и не смотрели. Скверная дорожка, кривая какая-то.
— Да ведь тут за всё вместе: и за дорогу, и за буйную вакханалию цветов. Извольте обратить ваше внимание: ежели оценить по-настоящему вакханалию, то на дорогу не больше двугривенного придется. Пусть вам в другом месте покажут такую дорогу за двугривенный с обрыва…
Я повернул счет в руках и придирчиво заявил:
— Нет, я этого счета не могу оплатить.
— Почему же-с? Как смотреть, так можно, а платить — так в кусты?!
— Счет не по форме. Должен быть оплачен гербовым сбором.
— Да-с? Вы так думаете? Это по какому такому закону?
— По обыкновенному. Счета на сумму свыше пяти рублей должны быть оплачены гербовым сбором.
— Ах, вы вот как заговорили?!. Пожалуйста! Вычеркиваю вам мельницу крестьянина Кривых и речку. Чёрт с ней, всё равно, зря течет. А уж четыре девяносто — это вы мне подайте. Вот вам и Чёрт-Иваныч!
Я вынул кошелек, сунул ему в руку пятирублевую бумажку и, сделав величественный жесть: «сдачи не надо», взять свою спутницу под руку.
По дороге от обрыва мы наткнулись на очень красивую пышную липу, но я уж воздержался от выражения громогласного восторга………
