Секунданты - [16]

Оба молчали. Валька представления не имел, что теперь следует сказать, и только норовил, чтобы Верочке не попалась на глаза правая рука с обручальным кольцом – ей это, наверно, было бы неприятно.

Верочка провела тонким пальцем по его щеке, по губам, по краю ямочки на подбородке, потом улыбнулась – так улыбаются, осознав роковую, но неизбежную ошибку.

Валька взял с тарелки последний натюрморт и съел.

– Сварить еще кофе? – отрешенно спросила Верочка, выкладывая у него на лбу прядь светлорусых волос. – Или чаю?

– Лучше чаю, – подумав, решил Валька. – И еще я бы умылся… можно?

– Конечно, можно… – Верочка понемногу возвращалась к действительности. – Пока я заварю чай, ты примешь душ. Пошли, я дам тебе полотенце и вообще все, что надо.

За дверью девичьей висел халатик. Она накинула его и повела Вальку в ванную. Пока он там располагался, она поставила на плиту чайник и вошла к нему. Он уже стоял мокрый.

– Вер, ты чего? – Вальке вдруг стало неловко. Он уже начал отходить после неожиданных сегодняшних страстей, уже начал настраиваться на домашний лад.

– Помогу тебе, – Верочка словно не замечала его смущения. – Я знаешь что – я тебе голову помою.

– Это еще зачем? – ошарашенно спросил Валька.

– Совсем ты у меня глупый, – каким-то не своим, деланным голосом сказала Верочка. – Волосы сразу схватывают любой запах и долго держат его. А если ты унесешь домой запах моих духов? А, миленький?

– А запах шампуня? – сердито спросил Валька, понимая, что Татьяну чужие духи не обрадуют.

– Запах шампуня устроен так, что он через полчаса выветривается. Пока доедешь домой, его уже не будет, – успокоила Верочка, и в руке у нее сразу оказалась банка с импортной наклейкой. Не успел Валька усомниться и воспротивиться, как Верочка ловко нагнула его и выплеснула с полбанки на его мокрую голову. Отступать было некуда.

– Это очень хороший шампунь, лечебный, укрепляет волосы, – объясняла Верочка, втирая пену в Валькину шевелюру. – Вы, мужчины, сперва лысеете, а потом над волосами дрожать начинаете. Валь, ну не смывай сразу, подержи хоть десять минут, это же полезно!

Десять минут роли уже не играли.

Пока пили чай и продолжали разговор об искусстве, волосы подсохли. Верочка отпустила Вальку не раньше, чем он пообещал в субботу приехать к Изабо. А о том, что можно бы им и встретиться вдвоем до субботы, даже не намекнула.

Разумеется, они провели вместе не час и не два. По дороге домой Валька придумал связную версию – как ходил к Мишке Косаренку за пластиком, чтобы вырезать трафаретные буквы, как пластик в сарае оказался, как Мишка заставил его ждать. Тем более что Валька прихватил полную сумку этих пластиковых листов на заводе – хотел вырезать буквы дома.

Версия сошла безукоризненно. Мишку домашние знали. Вальку покормили ужином – настоящим, без натюрмортов, – подержали перед телевизором и отпустили спать около одиннадцати.

Утром же его ждал диковинный сюрприз.

Привычно перебравшись через его бок, Татьяна не поспешила в ванную, а осталась сидеть на краю постели. Потом она растормошила Вальку.

Он сел, протер глаза кулаками, и голова его оказалась в солнечном луче из окна.

– Точно! А я думала – мерещится! Валь, чего это с тобой? Выгореть успел, что ли? – изумлялась Татьяна, вглядываясь в странно посветлевшие волосы мужа. – Вроде не время, еще и солнца толком не было. Что у тебя с волосами?

Валька сперва обмер, потом сорвался с постели и подскочил к настольному Татьяниному зеркалу. Действительно, волосы прямо золотились. Наверно, Верочка сгоряча схватила не ту банку с шампунем.

– Да это… этот Мишка, будь он неладен!.. – начал Валька клеить вранье. – Мы же с Мишкой вчера за пластиком лазили, пластик у него в сарае лежал, в чемодане. Пришли, а все ржут – у нас головы в паутине и в пылище, рожи – как у трубочистов, руки черные. Вот, залезли вдвоем в душ, быстренько ополоснулись, я башку постирал. Это мы, наверно, шампунь его жены сдуру схватили. Они же все там импортные, черт их разберет!

Татьяна расхохоталась.

– Ты смотри мне! – сквозь смех выкрикнула она. – Ты это… в следующий раз… рыжий шампунь не схвати! Или рубиновый! А то еще красное дерево есть!..

– При чем тут красное дерево? – не понял Валька.

– Ну, шампунь так называется, оттенок то есть!..

– Развеселилась! – проворчал он, стараясь, чтобы вышло покомичнее. – Мужа оболванили, а она веселится!

Но Татьяна еще пуще захохотала, повалилась на постель, и ее голые ноги взлетели в воздух.

Валька совершенно естественно сделал два шага к постели и обмер. Поскольку понял, почему Верочка заставила его продержать столько времени на голове шампунную пену.

И эта мысль совершенно его не обрадовала.

Все поведение Верочки было странным, начиная с обморока. И подозрительные нежности с Изабо. И вчерашнее торчание у проходной. И голосок наивной детки… и события в медхенциммер… и вот, наконец, это. Полный комплект! А загадочная болезнь, несовместимая с учебой в университете? Все одно к одному…

– Ну, будет, будет… – остывшим голосом сказал Татьяне Валька. – Раз уж встали, идем завтракать. Пусть родители порадуются на мое уродство. Только что же вы все вчера молчали?