Секта - [160]

Кампински надеялся, что убийство гендиректора коммерческого банка, через который осуществлялись операции Далюге—Зефкова, прольет дополнительный свет. Судя по печати, в Москве началась кампания по дискредитации Ивана Кидина, их финансового партнера, посетившего в прошлом месяце Гамбург по многократной бизнес-визе.

Выслушав рассказ Далюге, Кампински сочувственно покачал головой. Ни одного сколь-нибудь значащего факта. Отец фактически ничего не знал о сыне. Рядовой случай.

— Вы правильно поступили, господин советник, обратившись непосредственно к нам. Надеюсь, самого худшего не случится, но я бы не стал недооценивать серьезность положения. Нам известно имя Шри Скандхи. В сектах такого рода безоглядное подчинение гуру соблюдается неукоснительно. Человеческая личность подавляется совершенно. Этого достигают различными методами: голодом, лишением сна, с помощью наркотиков и других специальных средств. Вы сами сказали, что он часами просиживал в неподвижной позе. Медитировал, погружался во внутренние глубины. Люди сами не замечают, как превращаются в безвольных рабов, роботов. Они перестают отличать реальность от галлюцинаций, что нередко приводит к трагическому исходу.

— Почему же федеральные власти, полиция терпят подобное положение? — Далюге оценил уважительную обстоятельность и такт офицера секретной службы. Назвав его советником, тот как бы подчеркнул, что в глазах закона генеральный директор крупного предприятия не просто частное лицо, имеющее равные с другими права, но, прежде всего, член магистрата. — Видимо, не до конца сознают опасность для общества? — добавил он, давая понять, что не ставит знак равенства между полицией и разведкой.

— Вы отчасти правы, господин Далюге. В этом проявляется слабость демократической системы. Судебные процессы против главарей сект чрезвычайно редки.

— Но почему?!

— К сожалению, их последователи становятся бессловесными животными, им и в голову не придет обвинить в чем-то своего сатанинского бога. Те же, кто вырывается из-под дьявольской власти, чаще обращаются за помощью к священнику, чем к полицейскому. Редчайшее исключение — суд над Хасаном Осгером — лидером группы «Хак Ел», называвшим себя «гласом господним, которому должно подчиняться все живое». Вы помните тот нашумевший процесс?

— Извините, но как-то мимо меня прошло.

— В самом деле? — удивился Кампински. — Процесс широко освещали в печати.

В течение нескольких лет Хасан подвергал полсотни своих последователей изощренным издевательствам. Пятнадцать «учеников» жили вместе с ним в темном подвале площадью около сорока квадратных метров. Среди них были и маленькие дети, которых «божий глас» дрессировал, как собак. Двух-трехлетних малышей сажали в ванну с ледяной водой и держали там, пока они не посинеют. Ребятам постарше Хасан предписал особую «диету» — полбуханки хлеба в день. Самый младший член секты — четырехмесячный Ахмед — умер, когда его попробовали подержать на таком же рационе…

— Все проклятые эмигранты! — вздохнул Далюге.

— Своих тоже хватает.

— Я бы убивал их, как бешеных собак.

— Нашим либеральным законодательством преступления не были квалифицированы как тяжкие. После длительного судебного разбирательства Хасан Осгер был приговорен всего к трем годам тюремного заключения.

— Сколько же их, этих чертовых гуру? Хасаны, Шри… Не выговоришь, как там дальше.

— По оценке министерства внутренних дел, сегодня в Германии насчитывается около семисот подобных религиозных организаций. Число участников всевозможных кружков, тайных обществ, центров и сект превысило два миллиона человек.

— Целая армия! Бундесверу с ней явно не справиться, — Далюге был потрясен. — Их вожди, надо думать, высасывают уйму денег?

— Вы даже не представляете себе, сколько! В прошлом году, например, только за счет продажи собственных портретов, рубашек со своего тела и подобных предметов поклонения они получили около двадцати миллиардов марок. И это не считая многомиллиардных пожертвований, сделанных учениками. Секты приобретают комплексы зданий, загородные лагеря, самолеты и теплоходы… Это новость для вас?

— Н-нет, — с натугой произнес Далюге. — Я знаю, что мой сын щедро снабжал деньгами своего Шри.

— Если бы один он! Колоссальные средства позволяют сектантам приобретать друзей в высших эшелонах власти. Неудивительно поэтому, что ревностные защитники ложно истолкованной свободы вероисповедания обнаружились в ландтагах некоторых земель.

— Кого вы имеете в виду? — насторожился Далюге, вспомнив, что по просьбе Зефкова подписал какую-то петицию. Кажется, это касалось тяжбы кришнаитов с городским магистратом. Они требовали предоставить им центральную площадь для манифестаций, а обер-бургомистр воспротивился, поскольку в тот день ожидалось прибытие русской эскадры с дружественным визитом.

— Многих влиятельных лиц: депутатов, правительственных чиновников, видных промышленников. Не хотелось бы в столь трудную минуту упрекать вас, господин советник, но ведь и вы, по-моему, приложили свою руку?

«Так и есть: знает!» — подосадовал Далюге. Он не очень вникал тогда в суть, тем более что всем сердцем был на стороне бургомистра, но Карл настаивал, а отказать компаньону в таком пустяке не представлялось возможным. Тем более что были задеты личные интересы: несколько миллионов марок кришнаиты вложили в предприятие Зефкова — все, что получили от продажи литературы.