Секта. Невероятная история девушки, сбежавшей из секс-культа - [18]
Мама вмешивается, пытаясь развеять сомнения, охватившие ее детей.
– Мы все будем спать в одной комнате, чтобы сохранить тепло. Возьмем газовый обогреватель и поставим его посередине, и вы сможете сесть вокруг него. – Пока она говорит это, мелодия ветра пугающе меняется, проникая сквозь отверстия в доме. – Очень скоро здесь будет тепло и безопасно, – слабо добавляет мама.
Мы согласно киваем. Я смотрю на маму, которая старается сделать происходящее хоть немного нормальным для нас. Она всегда старается. Всегда умиротворяет отца, успокаивает его, поддерживает его решения. Если у кого-то из нас, детей, есть способность «нравиться людям», то это от нее. Мама – буфер между отцом и нами. Когда речь идет о маме, все делается сложным, мне нелегко понять, что мне стоит чувствовать и думать в отношении нее. Но мне всегда хотелось ее защитить.
В определенном смысле ощущение такое, словно мама – одна из нас. Как будто и ее сюда пригнали, и не было у нее такого уж большого выбора. Она всегда беременна и вечно кормит грудью и рожает. Даже если кажется, что между детьми наметился просвет, на самом деле то были случаи, когда они рождались мертвыми. И она годами оставалась реально нездоровой. У нее выпала большая часть волос, и она сделалась такой худой. Я помню, как смотрела на нее, лежащую в кровати, не в силах встать, – я хотела спасти ее и не знала как.
Была ли в ее состоянии вина всех нас, детей? Каждого, кто, появляясь на свет, отрывал от нее кусочек? Быть может, не я одна, а все мы, когда доходит дело до мамы, хотим окружить ее защитой и чувствуем себя виноватыми.
Сейчас середина ночи, и в отблесках газового обогревателя комната светится красным. Все спят, слышна симфония ночных звуков: дыхание, писк, шарканье. Я очень осторожно двигаюсь в сторону света от обогревателя, семеня так мелко, как могу. Подойдя близко, я смогу урвать минуты три тепла, через носки, пока ноги не станет жечь. Я знаю, что скоро ноги раскалятся добела, но я нуждаюсь в этом тепле. Бац! Когда ожог становится по-настоящему сильным, я быстро растираю ноги и стараюсь не шуметь от боли. Когда она утихнет, моим ногам будет тепло добрых пять минут.
Это рай.
Мир вокруг – словно в замедленной съемке. Ветер замолк, и сам дом сделался волшебно тихим. В окно я вижу что-то слишком неторопливое для дождя и слишком крупное для града – снег. Джош и Сэм молились о снеге этим утром, потому что мы никогда не видели его, и вот он появился. Я подхожу к окну и касаюсь стекла. Большие куски неба плывут и оседают на землю, как манна.
Это так прекрасно.
– Возвращайся в кровать! – мамин голос прорезает темноту.
– Это чудо, – шепчу я. – Мы молились о снеге, и вот, смотри!
– Ложись, – снова говорит она мягко.
Мальчишки будут так счастливы, – думаю я, втискиваясь между двух тел, чтобы поспать. Их молитвы должны были быть сильны, потому что, когда мы проснулись следующим утром, снаружи был слой снега больше четырех футов. Мама родилась на севере Англии, где все время идет снег, и даже она говорит, что это много.
У Джоша и Сэма кружится голова, они собирают снег голыми руками и лепят снежки. Наши восторженные возгласы переходят в болезненные стоны, когда холод проникает в кончики пальцев, будто под кожу впиваются крохотные ледяные ножи. Мы недолго выдерживаем его прикосновения, зато снег лежит долго – неделями.
С каждым днем мы все больше обустраиваем дом – латаем полы, красим стены. У нас не так много времени для работы днем, потому что зимнее солнце преходяще. Кажется, что оно торопится лечь спать после обеда, возможно, ему тоже холодно.
– Бекси-Сапожок…
Голос Кейт напевает эти слова, вытряхивая меня из горы одеял.
– Да? – взволнованно говорю я, усаживаясь в постели.
– С днем рождения, – говорит она, кладя мне руку на плечо.
Я почти забыла об этом. Наша группа никогда не праздновала дни рождения, но мои братья и сестры праздновали. Мы научились этому, когда оставались у бабушки с дедушкой, тогда, много лет назад. Годами мои родители не говорили бабушке и дедушке, где мы живем. Письма они в целях безопасности отправляют с чужих адресов; все продумано на случай, если бабушка с дедушкой захотят отправить деньги. Но это означает, что примерно через шесть месяцев после своего дня рождения ты получаешь открытку от бабушки и дедушки. Они никогда не забывают. На лицевой стороне обычно веселый комикс. Иногда на ней изображена большая цифра, и внутри, в их письме, написанном от руки, говорится о том, какой ты особенный и что они любят тебя и скучают по тебе. Наверху всегда надпись: «Вот тебе пять фунтов», рядом с куском липкой ленты, оторванной от пустой открытки.
Они нас помнят.
Так что теперь Кейт помнит дни рождения всех нас и всегда делает что-нибудь для каждого. И я знаю, что, поскольку здесь только наша семья, сегодня она выложится на все сто процентов. Я встаю, желая поскорей отделаться от рабочего дня и праздновать.
Солнце кажется угасающим. Оно впервые движется так медленно. В конце концов мы садимся за ужин, и тогда я вижу это. Кейт вносит торт для меня. Это большая буква «R»[12], сделанная из сухого молока, воды и сахара, с одной из наших безопасных свечей, торчащих из него. Я смотрю на братьев и сестер – их лица светятся, все широко улыбаются и поют в унисон. Когда мы разрезаем «торт», Крис наклоняется и говорит мне: «Девять лет! Ты становишься такой большой, Бекси-Сапожок!»
Пишу и сам себе не верю. Неужели сбылось? Неужели правда мне оказана честь вывести и представить вам, читатель, этого бретера и гуляку, друга моей юности, дравшегося в Варфоломеевскую ночь на стороне избиваемых гугенотов, еретика и атеиста, осужденного по 58-й с несколькими пунктами, гасконца, потому что им был д'Артаньян, и друга Генриха Наваррца, потому что мы все читали «Королеву Марго», великого и никому не известного зека Гийома дю Вентре?Сорок лет назад я впервые запомнил его строки. Мне было тогда восемь лет, и он, похожий на другого моего кумира, Сирано де Бержерака, участвовал в наших мальчишеских ристалищах.
Новая книга Николая Черкашина "Белая карта" посвящена двум выдающимся первопроходцам русской Арктики - адмиралам Борису Вилькицкому и Александру Колчаку. Две полярные экспедиции в начале XX века закрыли последние белые пятна на карте нашей планеты. Эпоха великих географических открытий была завершена в 1913 году, когда морякам экспедиционного судна "Таймыр" открылись берега неведомой земли... Об этом и других событиях в жанре географического детектива повествует шестая книга в "Морской коллекции" издательства "Совершенно секретно".
Все подробности своего детства, юности и отрочества Мэнсон без купюр описал в автобиографичной книге The Long Hard Road Out Of Hell (Долгий Трудный Путь Из Ада). Это шокирующее чтиво написано явно не для слабонервных. И если вы себя к таковым не относите, то можете узнать, как Брайан Уорнер, благодаря своей школе, возненавидел христианство, как посылал в литературный журнал свои жестокие рассказы, и как превратился в Мерилина Мэнсона – короля страха и ужаса.
Спросите любого человека: кто из наших современников был наделен даром ясновидения, мог общаться с умершими, безошибочно предсказывать будущее, кто является канонизированной святой, жившей в наше время? Практически все дадут единственный ответ – баба Ванга!О Вангелии Гуштеровой написано немало книг, многие политики и известные люди обращались к ней за советом и помощью. За свою долгую жизнь она приняла участие в судьбах более миллиона человек. В числе этих счастливчиков был и автор этой книги.Природу удивительного дара легендарной пророчицы пока не удалось раскрыть никому, хотя многие ученые до сих пор бьются над разгадкой тайны, которую она унесла с собой в могилу.В основу этой книги легли сведения, почерпнутые из большого количества устных и письменных источников.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
Эдди Яку всегда считал себя в первую очередь немцем, а во вторую – евреем. Он гордился своей страной. Но все изменилось в ноябре 1938 года, когда его избили, арестовали и отправили в концлагерь. В течение следующих семи лет Эдди ежедневно сталкивался с невообразимыми ужасами, сначала в Бухенвальде, затем в Освенциме. Нацисты забрали у Эдди все – его семью, друзей и страну. Чудесным образом Эдди выжил, хотя это спасение не принесло ему облегчения. На несколько лет его охватило отчаяние… Но оказалось, что невзгоды не сломили его дух.
Бестселлер, вышедший на десяти языках мира. Его героиню Ирену Сендлер сравнивали с Оскаром Шиндлером, а незадолго до кончины номинировали на Нобелевскую премию мира. Каждая операция по спасению детей от Холокоста несла смертельную опасность. Миниатюрная женщина вывозила их из гетто в санитарной машине, выводила по канализационным трубам, прятала под пальто и в гробах, проскальзывала через потайные ходы в заброшенных зданиях. Любой неверный шаг мог стать последним – не только для нее с подопечными, но и для соратников, близких.
Когда в мае 1945 года американские солдаты освобождали концентрационный лагерь Бухенвальд, в котором погибло свыше 60 000 человек, они не могли поверить своим глазам. Наряду со взрослыми узниками их вышли встречать несколько сотен мальчиков 11–14 лет. Среди них был и Ромек Вайсман, оставшийся из-за войны сиротой. Психиатры, обследовавшие детей, боялись, что им никогда не удастся вернуться к полноценной жизни, настолько искалеченными и дикими они были. Спустя много лет Ромек рассказывает свою историю: об ужасах войны, о тяжелом труде в заключении и о том, что помогало ему не сдаваться.
Вена, 1939 год. Нацистская полиция захватывает простого ремесленника Густава Кляйнмана и его сына Фрица и отправляет их в Бухенвальд, где они переживают пытки, голод и изнурительную работу по постройке концлагеря. Год спустя их узы подвергаются тяжелейшему испытанию, когда Густава отправляют в Освенцим – что, по сути, означает смертный приговор, – и Фриц, не думая о собственном выживании, следует за своим отцом. Основанная на тайном дневнике Густава и тщательном архивном исследовании, эта книга впервые рассказывает невероятную историю мужества и выживания, не имеющую аналогов в истории Холокоста.