Сексус - [169]
И еще одно мелькнуло в моей голове при воспоминании об этом визите – Ирма. Ирма была тогда его женой, очень смышленая, хорошенькая куколка, больше похожая на саксонскую статуэтку, чем на женщину. Как только мы вошли, я почуял, что между ними что-то неладно. У него был слишком резкий голос, слишком порывистые движения. Она сторонилась его, словно боясь разбиться на кусочки от одного его неосторожного шага. Когда обменивались рукопожатиями, я заметил, какая влажная у нее ладошка, влажная и горячая. Она покраснела и пробормотала что-то о том, что у нее не в порядке гланды. Но по всему чувствовалось, что настоящая причина ее нездоровья – Артур Реймонд. Его «гениальность» просто расплющивала ее. О'Мара правильно говорил о ней: она была кошка, ее надо было гладить и ласкать. А известно, что Артуру было некогда тратить время на такие пустяки. По нему сразу было видно, что он не из тех, кто крадется к цели, он прет к ней напролом. «Наверное, он насиловал ее», – подумал я. И оказался прав. Она мне потом сама в этом призналась.
А потом еще и Эд Гаварни. По тому, как Артур обращался с ним, видно было, что он привык к такого рода льстивому к себе отношению. Вообще все его друзья выглядели настоящими сикофантами. Нет сомнения, они вызывали в Артуре отвращение, но он нуждался в подхалимстве. Мать, желая для него лучшего, чуть не погубила его. С каждым концертом слабела в нем вера в себя. Он выступал словно под гипнозом: добивался успеха, потому что этого хотела его матушка. И Артур возненавидел ее. Ему нужна была женщина, которая поверила бы в него, поверила как в мужчину, как в человека, а не как в дрессированного тюленя.
Ирма тоже терпеть не могла его мамашу, и это удручающе действовало на Артура. Как-никак он чувствовал, что его долг – защищать мать от наскоков жены. Бедная Ирма! Она оказалась меж двух огней. В глубине души музыка ее совершенно не интересовала. В глубине души ее не интересовало ничего. Она была ласковой, мягкой, гибкой, податливой, чаще всего она отвечала на все «мур-р-р». Не думаю, что ее интересовало особенно и траханье. Ну время от времени, когда она распалялась, все оказывалось в порядке, но в целом это было уж слишком откровенно, грубо и унизительно. Вот если можно было бы соединяться как красные лилии – тогда другое дело. Просто переплестись друг с другом, цветок с цветком – нежно, мягко, ласково: вот что было ей по душе! А от этой железной дубинки да от капающей спермы ее чуть ли не тошнило. А позы, которые приходилось принимать! В самом деле, так часто она чувствовала себя во время акта совершенно растоптанной. Между ног Артура Реймонда торчал коренастый крепыш – Артур был Овен. За дело он брался как в вестернах – бах-бах-бах. Словно мясо рубил. И все заканчивалось до того, как она могла хоть что-нибудь почувствовать. Короткие, быстрые случки, иногда даже на полу, вообще где бы и когда бы ему ни приспичило, там и давай. У нее даже не хватало времени, чтобы толком раздеться. Он просто задирал ей платье и втыкал. Нет, это в самом деле было «отвратительно». «Отвратительно» – любимое словечко Ирмы.
А вот О'Мара совсем, казалось бы, другое дело. Ловкий и быстрый как змея. У него был длинный изогнутый пенис, который молниеносно проскальзывал внутрь и распахивал дверь матки. О'Мара умел сдерживаться, сохранял полный контроль над собой. Но и этот способ не очень привлекал Ирму. О'Мара использовал свой пенис, словно это было съемное приспособление. Стоять над ней, лежащей в постели с раскинутыми ногами, ждущей его, заставлять ее любоваться им, брать его в рот или принимать в подмышки – вот в чем была для него самая сладость. Он давал ей почувствовать, что она в его власти, вернее, во власти длинной скользкой штуковины, висящей у него между ног. А эрекция у него могла быть в любое время, по желанию исполнителя, так сказать. И он никогда не выглядел охваченным страстью, вся его страсть концентрировалась в его члене. Он бывал и очень нежным тоже, но все равно эта нежность не волновала ее – слишком все это было выучено, воспринималось как приемы любовной техники. В нем не было ничего «романтического» – вот так она определяла его порок. Он чертовски был упоен своим сексуальным искусством, а это мешало. И все-таки оттого, что у О'Мары был необычный член, оттого, что он был длинен и изогнут, оттого, что мог стоять бесконечно долго, что нередко заставлял ее забыть обо всем, она не в силах была отказать ему. Стоило ему только вытащить его и дать ей в руки, как она уже была готова. Правда, иногда он вынимал его в состоянии неполной эрекции, и это ей не нравилось. Но даже и тогда он был больше, приятнее, нежнее, чем член Артура Реймонда в боевой стойке. Член О'Мары принадлежал к породе зловещих угрюмцев. О'Мара был Скорпион. Он словно какая-то допотопная тварь, затаившаяся в засаде, некая гигантская, крадущаяся, терпеливая рептилия, обитающая в болотах. Он был холоден и плодовит. Вся его жизнь заключалась в спаривании. Если нужно, он мог годами терпеливо дожидаться очередной случки. И когда жертва доставалась ему, когда он смыкал на ней свои челюсти, он пожирал ее не спеша, кусочек за кусочком. Вот он какой был, О'Мара…
«Тропик Рака» — первый роман трилогии Генри Миллера, включающей также романы «Тропик Козерога» и «Черная весна».«Тропик Рака» впервые был опубликован в Париже в 1934 году. И сразу же вызвал немалый интерес (несмотря на ничтожный тираж). «Едва ли существуют две другие книги, — писал позднее Георгий Адамович, — о которых сейчас было бы больше толков и споров, чем о романах Генри Миллера „Тропик Рака“ и „Тропик Козерога“».К сожалению, людей, которым роман нравился, было куда больше, чем тех, кто решался об этом заявить вслух, из-за постоянных обвинений романа в растлении нравов читателей.
Генри Миллер – виднейший представитель экспериментального направления в американской прозе XX века, дерзкий новатор, чьи лучшие произведения долгое время находились под запретом на его родине, мастер исповедально-автобиографического жанра. Скандальную славу принесла ему «Парижская трилогия» – «Тропик Рака», «Черная весна», «Тропик Козерога»; эти книги шли к широкому читателю десятилетиями, преодолевая судебные запреты и цензурные рогатки. Следующим по масштабности сочинением Миллера явилась трилогия «Распятие розы» («Роза распятия»), начатая романом «Сексус» и продолженная «Плексусом».
Секс. Смерть. Искусство...Отношения между людьми, захлебывающимися в сюрреализме непонимания. Отчаяние нецензурной лексики, пытающейся выразить боль и остроту бытия.«Нексус» — такой, каков он есть!
«Тропик Козерога». Величайшая и скандальнейшая книга в творческом наследии Генри Миллера. Своеобразный «модернистский сиквел» легендарного «Тропика Рака» — и одновременно вполне самостоятельное произведение, отмеченное не только мощью, но и зрелостью таланта «позднего» Миллера. Роман, который читать нелегко — однако бесконечно интересно!
«Черная весна» написана в 1930-е годы в Париже и вместе с романами «Тропик Рака» и «Тропик Козерога» составляет своеобразную автобиографическую трилогию. Роман был запрещен в США за «безнравственность», и только в 1961 г. Верховный суд снял запрет. Ныне «Черная весна» по праву считается классикой мировой литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.
ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.
Анаис Нин — американская писательница, автор непревзойденных по своей откровенности прозаических произведений. С ней дружили Генри Миллер, Гор Видал, Антонет Арто, Сальвадор Дали, Пабло Неруда, яркие портреты которых остались на страницах ее дневников, рассказов и повестей.Ее называли автором уникального, «обширного потока внутреннего мира творческой личности». Ей посвятили множество книг, десятки диссертаций, а также марку знаменитых французских духов «Анаис-Анаис».