Сексуальные преступления. Чикатило и другие - [18]

Парафилии, хотя и связаны с социальными условиями, в большей степени обуславливаются биологическими факторами, которые, конечно, не непосредственно приводят к преступлению, а проходят личностный фильтр. Поэтому количество сексуальных преступлений стабильно, а их предупреждение актуально для всех стран. Именно аномалии сексуальности, и прежде всего парафилии, определяют совершение как наиболее тяжких, так и наиболее рецидивных правонарушений. В этом заключается их способность, отличающая парафилии от иных психических аномалий. Если последние выступают в роли вероятностного условия совершения антиобщественных действий, то парафилии почти однозначно ведут к совершению уголовно наказуемых деяний, ибо нет извращения без активности, нарушающей половые стандарты. Содержание противоправных действий при этом часто целиком исчерпывается имеющейся патологией сексуальной сферы, тогда как другие психические расстройства лишь влияют на формирование мотивов противоправного поведения. Очевидно, что в любом другом криминальном акте также отражается некая потребность. Однако при парафилиях имеется изначальная патология потребностной сферы, в связи с чем ее опосредование личностью затруднено, а чаще всего она не способна обеспечить социально приемлемую сексуальную активность. Подобная неразрывность потребностной и деятельностной сторон парафильного синдрома комплекса приводит к тому, что существующее уголовное право, по существу, наказывает не столько за совершаемое человеком правонарушение, сколько за имеющееся у него расстройство. С этой точки зрения, обоснованность наступления уголовной ответственности лиц с парафилиями в принципе представляется сомнительной: если психическая аномалия является причиной общественно опасных действий, то нет преступления.

Может показаться, что подобная позиция вступает в противоречие с основополагающей концепцией о ведущей роли социальных элементов поведения, в том числе его антиобщественных и противоправных форм. Однако это противоречие легко устраняется, если учесть, что в случаях парафилий нормами права ставится рискованная задача дать оценку биологическому функционированию человека, пусть даже в той или иной степени измененному. Другое дело, что не всякое аномальное сексуальное поведение обуславливается имеющимися парафилиями, однако если они выявляются, возникает необходимость определения как степени вины, так и меры ответственности.

Существует по меньшей мере сорок различных парафилий, имеющих свои названия. Не все из них связаны с уголовно наказуемыми сексуальными деяниями. Большинство же включены в упомянутую американскую классификацию как парафилии неопределенного типа. Среди них под своим собственным названием фигурируют сексуальный садизм, мазохизм, педофилия, эксгибиционизм и некоторые другие извращения. Данная классификация, наиболее адекватно отражающая особое место парафилий среди других психических расстройств, конечно же, является условной. Особенно это стало очевидным в свете последних данных, поскольку исследователи стали обращать внимание на практически обязательное сочетание у одного больного сразу нескольких типов парафильного поведения, в последовательной смене которых отражаются определенные закономерности развития данной патологии. Примером может служить приводимое ниже наблюдение.

Д., 31 год, обвинялся в двух разбойных нападениях, одно из которых сопровождалось нанесением тяжких телесных  повреждений,  повлекших смерть  потерпевшего.

Раннее развитие протекало без особенностей. В возрасте 11 лет попал под поезд и в связи с ушибом головы долго лечился в больнице, пропустил занятия в школе и был оставлен в 3-м классе на второй год. Рос общительным, возбудимым. С 14 лет в группе с другими сверстниками участвовал в совершении гомосексуальных актов с одним из подростков. В дальнейшем старался уединиться с ним, чтобы совершать гомосексуальный акт одному. Окончил ПТУ. В 19 лет начал служить в армии, быстро выдвинулся на командную должность. Имея в своем распоряжении служебное помещение, использовал его для совершения гомосексуальных актов с подчиненными сослуживцами. Особенно постоянными стали отношения с одним из солдат. При половом акте с ним заметил, что стоны партнера вызывают у него большее возбуждение, а удовлетворение было тем выраженнее, чем громче тот кричал. В последующем сам заставлял его стонать, бил по голове, добиваясь, чтобы он «выгибался дугой» от боли. После увольнения в запас стал злоупотреблять алкоголем, вскоре был осужден за разбойное нападение. Продолжал прибегать к гомосексуальным актам, в связи с чем был осужден за мужеложство. После этого стал более осторожным, однако иногда желание возникало настолько остро, что не мог удержаться. Однажды ночью в таком состоянии увидел во дворе щенка, попытался ввести половой член в его анус. После неудачи сделал надрез на шее собаки и совершил половой акт в рану. Вступая затем в половые отношения с одним из осужденных, обратил внимание на его белого цвета носки, которые вызвали яркое воспоминание о белых ногах убитой собаки. Понимая неестественность своих сексуальных переживаний, надеялся на изменение направленности влечения после освобождения, сразу женился. Однако уже в ночь после свадьбы вновь возникло острое желание, ушел из дома, уехал в соседний город. Встретив там парня с собакой, заманил его в уединенное место, стал предлагать вступить в половую связь. На его отказ отрезал собаке голову, после чего принудил его к половому акту, во время совершения которого нанес ему ранения, проведя ножом по спине. В дальнейшем пытался всячески разнообразить половую жизнь с женой: просил ее издавать во время полового акта звуки, специально одевал ее в нравившееся ему белье, пробовал несколько раз совершить анальные половые акты, от чего она отказывалась. Вместе с тем влечение к гомосексуально-садистическим действиям не исчезало, при них получал более выраженное удовлетворение. Не реже 1 раза в месяц совершал попытки таких действий, в поисках партнеров обычно посещал рестораны или винно-водочные магазины, особо привлекали юноши и мужчины в белых носках. Обычно заводил выбранную жертву в подвал, где сначала предлагал близость, а в ответ на обычный отказ начинал избивать партнера, чаще всего добивался совершения полового акта.