Сексуальные отношения - [40]

.

Еще одним аспектом подобных ситуаций является спутанность фантазий и реальности. В ходе нормального развития после эдипального периода инцестуозные фантазии оказываются вытеснены в бессознательное. У жертв инцеста спутанность фантазий и реальности препятствует развитию психических функций, и степень нарушения соответствует тяжести инцеста, в котором фантазии становятся частью реальности.

Глубина травматического воздействия инцестуозного опыта варьируется, однако она зависит не от травматической силы одного конкретного эпизода, а от кумулятивного эффекта, накапливающегося в течение продолжительного времени, и дефицита родительской заботы, приведшего к инцесту[97].

Таким образом, хорошо функционирующая семья может смягчить последствия единственного эпизода, в то время как плохо функционирующая семья усилит его вред. Например, «символический инцест» Эммы Смит и фактический инцест в жизни Фриды вызвал у обеих женщин сексуальные нарушения. В их случаях была похожа только реакцией родителей, отрицавших какое-либо воздействие на ребенка. Однако пренебрежение, равнодушие, отрицание и насилие в случае Фриды были значительно сильнее, поэтому и последствия для нее оказались тяжелее. Фактический инцест между братом и сестрой, описанный в случае Джуди Грин в главе 7, также представляет собой пример серьезного нарушения родительской функции и границ, а также неспособность понимать потребности другого. Игнорирование ее нужд родителями, а также смешение понятий потребности в зависимости и либидинальных и агрессивных желаний внесли свой вклад в ее «пограничное» развитие. У некоторых пациентов переживания нарушения их границ не приводит к сексуальным расстройствам, однако сомнительно, что этот опыт не оставил своего пагубного следа в их развитии. Пациентам с сексуальными расстройствами и историей инцеста может помочь анализ объектных отношений, скрывающихся за инцестом, – он дает важную информацию для наших вмешательств. Прочим пациентам, пережившим инцест лишь в фантазии (их большинство), описанный здесь опыт может помочь понять глубину ужаса и конфликта, пробуждаемых подобными фантазиями.

Глава 9. Адекватность родителей в их родительской функции: проблемы половой идентичности

Мать передает младенцу не чувство идентичности, а саму идентичность: он является органом, инструментом для осуществления ее бессознательных потребностей. Из бесчисленных возможностей, заложенных в человеческом дитя, специфическая комбинация стимулов, исходящая от его матери, «высвобождает» один-единственный способ существования этого органа, этого инструмента.

Хайнц Лихтенштейн, «Идентичность и сексуальность»[98]

В этой главе мы продолжаем исследовать адекватность родителей в их родительской роли. Рассматривая три случая нарушения половой идентичности, мы сможем проследить влияние родителей на ее формирование. Несмотря на то, что все эти случаи представляют собой клинические перверсии, они являются ярким контрастом по сравнению со случаями пациентов с невротическими сексуальными расстройствами, демонстрирующими менее серьезные проблемы с половой идентичностью, в работе с которыми необходимо понять и интегрировать их скрытые потребности. У подобных пациентов такие симптомы, как латентный гомосексуализм, эпизодический трансвестизм, садомазохистские фантазии или использование фетишей в гетеросексуальной половой активности, могут быть связаны с конфликтом внутренних объектных отношений и идентификаций – как это было в случаях, описанных ниже. (Для примера можете рассмотреть случаи Эммы и Боба в главе 7.)[99]

Пациенты, о которых мы будем говорить, боролись с проблемами половой и гендерной идентичности, вызванными ранними отношениями с обоими родителями. Проблемы в отношениях родителей, которые должны разрешаться внутри супружеской пары, были сосредоточены на ребенке. Во всех трех случаях критическое влияние на развитие ребенка оказала интрузивность и несостоятельность родителей.

Два случая гомосексуальной идентификации

Перед нами не стоит цель подробного обсуждения происхождения гомосексуализма у мужчин или женщин. По поводу относительной важности влияния доэдипальной матери, в сравнении с ранними эдипальными попытками получить компенсацию за счет отца, не существует единого мнения. Однако можно с уверенностью сказать, что в гомосексуальной идентификации, как правило, участвуют и мать, и отец, и, помимо эдипального периода, важную роль также играет опыт, полученный в первые два-три года.

В гомосексуализме, как и в других перверсиях, необходимым компонентом взрослой сексуальной экспрессии становится проявление остаточной детской сексуальности. Индивид использует этот ее фрагмент, чтобы дать проявиться другим, более угрожающим догенитальным компонентам и объектным отношениям, без этого подвергаемым вытеснению. (В перверсиях это называется механизмом Захса.)[100] Кернберг и Сокаридес отмечают, что гомосексуализм может выражать четыре основных типа интернализованных объектных отношений, которым соответствуют определенные организации Эго:[101]

Эдипальный: пациент использует гомосексуализм как отражение подчинения инфантильной самости доминирующему родителю того же пола.