Сексуальные отношения - [19]

связанности для утверждения сепарации от первичного объекта. Источником этого могут быть одновременно переживаемые страх и жажда слияния с объектом. Когда ощущение контроля на какое-то время интегрируется с вновь вернувшимся ощущением доступности материнской фигуры, потребность в отделении переходной области и удержании ее в собственной единоличной власти ослабевает и индивиду становится проще разделять с другим этот контроль. Однако пример, приведенный ниже, представляет собой иной случай.

Без ежедневного секса Джон Б. начинал сомневаться в любви своей жены Сильвы. Если больше одного дня проходило без секса, он впадал в плохое настроение и легко мог рассердиться. Он едва выдерживал воздержание, пока у Сильвы были месячные или она болела. Иногда Джон даже прибегал к насилию, например, давал жене снотворное и срывал с нее трусы, чтобы добраться до ее гениталий. Только регулярный половой контакт позволял ему ощутить заботу о себе, и ничто не могло рассеять его убеждения в своем праве на неограниченный доступ к половым органам жены.

Джон патологически использовал свой пенис для связи с переходным частичным объектом, он был чем-то вроде пуповины, соединявшей его со столь необходимой ему матерью, гениталии которой были для него ценнее всего. Он непременно хотел заполучить реально осязаемую часть материнского объекта вместо того, чтобы создать ей замену, которую можно было бы присвоить, утвердив тем самым сепарацию. Этот пример неудавшегося процесса сепарации и несостоявшегося создания переходного явления представляет собой крайний случай использования сексуального частичного объекта с целью поддержания тревожной привязанности к интернализованной матери.

Психосоматическое партнерство и сепарация

Как мы видели, именно благодаря психосоматическому партнерству матери и ребенка, важным аспектом которого является телесная отзывчивость, зарождаются переходные объекты, которые становятся своего рода мостом через расширяющуюся брешь между ними. Способность ребенка овладевать телесными навыками, движением и эмоциями развивается благодаря раннему физическому и эмоциональному взаимодействию с матерью, которая постепенно передает ему эту ответственность. Поначалу ребенок представляет собой инструмент для удовлетворения бессознательных потребностей матери, в то время как она помогает ему осмыслить свои внутренние ритмы и хаотический мир. Благодаря тому, что они оба включены в обоюдное телесное взаимодействие, она может вести его к более высоким уровням организации[56]. От нее требуется придать ребенку уверенность, что он может не только заботиться о своем теле, но и использовать его для овладения навыками и получения удовольствия. Будучи способной оплакать утрату симбиотических элементов отношений, она может радоваться самостоятельности и независимости своего ребенка, снова возвратив себе свою собственную независимость. Поначалу она должна откликаться на его потребности, но при этом не пытаться изменить его направленность в их обоюдном взаимодействии. В дальнейшем ребенок постепенно приучается сам заботиться о своем теле – этот процесс происходит настолько медленно, что психологически он продолжается вплоть до подросткового возраста[57].

Это не только способствует развитию и становлению независимости, но и служит средством коммуникации между ребенком и родителем, доставляя удовольствие им обоим. Подводя итог обсуждению способов телесного взаимодействия, мы можем построить континуум, на одном полюсе которого будет опыт детского переживания телесного и эмоционального взаимодействия, а на другом – взрослая стадия половой близости. У взрослых индивидов, однако, бывает так, что один или оба сексуальных партнера оказываются неспособны к установлению психосоматического партнерства, и тогда возникают такие же симптомы, как в примере, приведенном ниже.

Пример нарушения психосоматического партнерства и проблемы подфазы воссоединения

И Билл, и Диана надеялись, что другой партнер позаботится о его потребностях. Независимая и вполне способная справляться со своими трудностями, Диана оказалась во власти чувства, что она должна заботиться о Билле, уступать ему в ущерб собственным желаниям, и это стало для нее ловушкой. Идентифицировавшись с его стремлением получать заботу, она справлялась с собственными зависимыми желаниями, оказывая ему эту заботу. Пока это работало, она не испытывала сексуальных трудностей. Билл же, желая получать от нее заботу, одновременно боялся этого. В возрасте 22 лет, еще до знакомства с Дианой, он иногда страдал преждевременной эякуляцией, и эпизодически эта проблема давала о себе знать до сих пор, несмотря на то, что в целом он успешно преодолел ее. Когда он начал бояться, что жена возьмет над ним верх, проблема вернулась. Его стремление к тому, чтобы она заботилась о его теле, коренилось в трехлетнем возрасте, когда его мать неожиданно начала работать полный день и стала недоступна для него. В семь лет Билл каждый вечер старался идеально развесить свою одежду, что носило ритуальный характер. Одежда стала для него переходным объектом, и он, повзрослев, все еще хранил в памяти названия фирм-производителей. Он также произносил ритуальные молитвы, прося Бога защитить всех членов его большой семьи. Навязчивыми действиями он заменил заботу, которую хотел получать от матери. Это желание, перенесенное на Диану, чередовалось со страхом, что она тоже станет недоступной. Компромиссом стало то, что его стремление получать заботу с ее стороны было приостановлено. Если Билл испытывал страх или гнев, у него случалась преждевременная эякуляция – таким образом он не давал жене захватить власть, а потом покинуть его. В этом защитном механизме явно присутствовал элемент отторжения.