Секс в восточном городе - [66]

На последней страничке она написала: «Я хотела, чтобы моя любовь к Фирасу продолжалась, несмотря ни на что. Со временем она стала смыслом моей жизни, и я начала бояться: а что же будет, если он уйдет? Тогда я умру. Вот и все».

Садим поняла, что по большей части вина лежит именно на ней. Она отказывалась принимать «скрытые сигналы», как их называла Ламис, и не позволяла себе задумываться об истинной причине, по которой Фирас столько лет избегал брака с ней. Она отвергала все мысли о том, что он мало ценит ее и в любую минуту готов бросить. Девушка совершила обычную для любящего человека ошибку — ослепила сердце и разум, чтобы не видеть нежелательного.

Наконец Садим избавилась от своего пагубного пристрастия. Но она достигла этого немалой ценой и перестала уважать всех мужчин, начиная с Фираса — а точнее, с Валида.

ПИСЬМО 46

Кому: [email protected]

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 21 января 2005 г.

Тема: А теперь… да здравствует влюбленный Тарик!

Наши души отвергают тех, кто желает нас.

А тех, кого желаем мы, судьба нам не дает.

Нора аль-Хавшан[54]

Поздравляю всех с праздником Ид аль-Адха! Поскольку в следующем году мне, возможно, не представится такого шанса, позвольте раз и навсегда выразить вам наилучшие пожелания. Пусть Бог наполнит ваши дни (и мои заодно) радостью, здоровьем и любовью.

Когда Садим переехала к тете Бадрийе, больше всех этому радовался Тарик, ее двоюродный брат. С самого первого дня он решил, что поможет кузине устроиться на новом месте, и взялся за дело с пугающим рвением. Он выполнял все пожелания Садим. А поскольку девушка почти ни о чем не просила, Тарик предлагал свои услуги иными способами — например, заказывал тайком ее любимые гамбургеры, чтобы поужинать вместе. Садим чувствовала, что Тарик к ней неравнодушен, но не могла отплатить юноше взаимностью. Честно говоря, она неловко чувствовала себя в присутствии кузена, поскольку тот не сводил с нее глаз. Девушке становилось все труднее жить с ним в одном доме.

Тарик был на год старше Садим. Сначала он жил в Эр-Рияде; потом его отец вышел в отставку и увез семью на родину. Молодой человек вернулся в столицу, чтобы поступить в медицинский колледж, потому что не смог бы выучиться на дантиста в Аль-Хобаре.

Садим заметила несомненный интерес Тарика еще в те годы, когда он был студентом и частенько навещай их по выходным. Судя по всему, его чувство лишь укрепилось с течением времени, но Садим понимала, что не в силах ответить тем же. Пусть даже Тарик был весьма мил, пусть он исполнял каждую ее прихоть, пусть все его слова и взгляды были адресованы исключительно ей, но ничто в кузене не заставляло сердце девушки трепетать. Она испытывала к нему исключительно сестринские чувства, как в те времена, когда они вместе играли дома у дедушки, в Эр-Рияде.

Только Гамра знала о любовных переживаниях кузена, над которым Садим частенько, хоть и добродушно, подшучивала в присутствии подруги. Впрочем, со времени помолвки с Валидом девушка об этом не заговаривала, а во время длительного романа с Фирасом изо всех сил старалась избегать общения с Тариком. Каждый раз, приходя в гости, он заставал дома только дядю. После нескольких неудачных попыток (Садим не появлялась в гостиной под тем предлогом, что занята) молодой человек перестал приходить. Когда кузина приезжала в Аль-Хобар на семейные торжества, Тарик точно так же избегал встреч, и девушка была ему за это благодарна.

По мнению Садим, беда Тарика крылась в том, что он был слишком прост и откровенен. Он открыто и безыскусно выказывал ей свои чувства и казался девушке большим ребенком — полный, с детским лицом и простодушной улыбкой. Конечно, все это трудно назвать недостатками, но от чего-то Садим не считала кузена настоящим мужчиной, с которым можно завязать серьезные отношения.

Однажды вечером, когда остальные уже улеглись, они вдвоем сидели в гостиной, в пижамах, и смотрели телевизор. Когда фильм закончился (бедный Тарик ничего не запомнил, поскольку раздумывал лишь о предстоящем разговоре с Садим), молодой человек обернулся к кузине и шепотом позвал:

— Деми…

Он всегда так ее называл.

— Что?

— Я кое о чем хочу с тобой поговорить и даже не знаю, как начать.

— Что случилось? Все в порядке?

— Да, все в порядке, но я не знаю, как ты к этому отнесешься…

— Ну так говори поскорее. По-моему, нам нечего стесняться друг друга.

Хорошо. Я скажу все как есть, и Бог даст мне сил. Деми, мы ведь давно друг друга знаем. В детстве ты была прелестной девочкой с розовой лентой в волосах. Маленькой девочкой, которая одевалась красивее других и не хотела играть с мальчишками. Когда ты приезжала к нам на каникулы, я всегда смотрел на тебя. Помнишь, как я дрался с другими ребятами, если они тебя дразнили? Когда меня посылали в магазин, я соглашался идти туда только с тобой. Я покупал все, что ты хотела. Конечно, мы были детьми, но, клянусь, я любил тебя уже тогда! Когда мы подросли, я по-прежнему садился рядом с тобой и неизменно оказывался единственным мальчиком, который предпочитал сидеть с девочками! Представляешь? Я не угощал сестер мороженым, если тебя с ними не было; они живо это поняли и каждый раз, когда им чего-то хотелось, говорили: «Интересно, придет ли сегодня Садим?» Я понимал, что нравлюсь тебе гораздо меньше. Может быть, ты подыгрывала, чтобы не огорчать меня; может быть, тебе действительно нравилось, что я за тобой ухаживаю. Конечно, у тебя были все права так поступать. Я твердил себе: «Ты некрасивый, небогатый, необразованный, неуклюжий. Что может ее привлечь? Разве лишь то, что ты сходишь по ней с ума». Когда я поступил в медицинский колледж, то готов был прыгать от радости. Знаешь почему? Во-первых, я думал, ты будешь больше меня уважать, если я стану врачом. А во-вторых, потому что я буду жить в Эр-Рияде, рядом с тобой. Я стану навещать тебя и поближе познакомлюсь с твоим отцом; не исключено, что он будет приглашать меня каждый день, и тогда мы сможем видеться. Когда Валид попросил твоей руки, я почувствовал, что мир рушится. Я в отличие от него не мог сделать тебе предложения, потому что был студентом без всяких средств. Мама сказала, что твой отец, разумеется, неизбежно предпочтет сына аль-Шари юнцу, не окончившему колледж. Твоя помолвка была самым ужасным событием в моей жизни. Я думал, что лишился своей единственной мечты. А потом, когда ты рассталась с Валидом, жизнь снова мне улыбнулась. Я хотел немедленно тебе открыться и сделать предложение как можно скорее, но не смог, потому что ты сразу же улетела в Лондон.