Секс по алфавиту - [51]

— Черт, черт, — забормотал он, когда тело Беллы начало сжиматься вокруг его члена. Он наблюдал за тем, как сжимаются пальцы у нее на ногах и как ее тело начинает дрожать, и слышал, как с ее губ срывается крик — его имя.

Пока Белла наслаждалась своим оргазмом, он продолжал двигаться в ней, а затем кончил. Сильнее, чем когда-либо. Сокращающиеся мускулы ее киски словно выкачивали из него соки. Когда она еще сильнее сжала его, Эдвард выдохнул:

— Fuck, Беллз.

Он навис над ней, опираясь одной рукой о кровать, и убрав с ее лица прядки волос, поцеловал ее в лоб. Белла улыбнулась.

— Согласна с тобой, — промурлыкала она.

Эдвард смотрел на Беллу и чувствовал непреодолимое желание поцеловать ее. Потребность сделать это еще никогда не было такой сильной. Не отрывая взгляда от ее губ, он наклонился к Белле, которая пристально смотрела на него. Когда их губы разделял всего сантиметр, ее вздох остановил его. Поцеловав уголок ее рта, он лег рядом с ней.

Он был так близко к тому, чтобы нарушить правила. Он чуть не перешел черту. Если бы не вздох Беллы, он бы точно поцеловал ее. Эдвард понимал, что уже начал нарушать правила.

Но он ничего не мог поделать с этим.

Ему все тяжелее было держаться в рамках, и он не знал, почему.

Глава 13

Бессонный и беспокойный. Вот два слова, лучше всего описывающих сон Беллы прошлой ночью. Она никак не могла разобраться в своих мыслях и, в конце концов, после нескольких часов бодрствования решила вовсе не спать. Она наблюдала за тем, как встает за окном солнце, а потом снова вернулась к своему прежнему занятию: стала разглядывать Эдварда. Он крепко спал рядом с ней, и его грудь поднималась и опадала с каждым его вздохом.

Во сне он выглядел точно так же, как и в детстве: непокорные бронзовые локоны в беспорядке рассыпаны по подушке, чуть приоткрытые губы иногда растягиваются в улыбке.

Белла не могла не восхищаться красотой Эдварда. Его высокой подтянутой фигурой, бесподобными взъерошенными волосами и лицом, которое обожали женщины и которому завидовали мужчины. Он был красив, как иногда говорила Белла, «неземной красотой». Красота Эдварда была такой, что, взглянув на него, ты сразу понимаешь, что не имеешь право даже пялиться на него. Его красота была почти богоподобной. О таких красавцах читаешь в книгах, но не веришь, что они существуют в действительности. Эдвард всегда излучал ауру величия. Всегда. Даже когда они были детьми.

Это был первый день средней школы — шестой класс — когда Белла впервые действительно заметила это. В тот момент, когда мама Эдварда высадила их у школы, что-то изменилось в походке Эдварда. Появилось что-то, чего не было раньше…или Белла просто не замечала этого. Когда они шли по парковке и на Эдварда стали оборачиваться девчонки, даже те, кто были постарше, она осознала это. Даже мальчишки следили за уверенно шагающим Эдвардом. И магнетизм, который излучал тот мальчик, никуда не исчез и теперь.

Можно было бы подумать, что, обладая такой властью над людьми, Эдвард станет высокомерным козлом, но нет. Он остался таким же добрым, скромным и искренним, как в тот день, когда он сказал Белле, что «красивые девочки не должны плакать».

Даже до того, как Эдвард действительно узнал Беллу, он уже тогда был готов поддержать ее.

Он всегда был рядом с ней. Белле тяжело было вспомнить хоть один случай, когда бы Эдварда ни оказалось рядом, когда он был нужен ей. Он всю неделю пыталась вспомнить хоть один эпизод, когда Эдварда не было рядом с ней, чтобы поддержать, насмешить или успокоить ее. Она часами просиживала у окна, но так и не смогла найти ни единого воспоминания, где не было бы Эдварда или упоминания о нем. И после нескольких часов на все-таки вспомнила один случай, но даже тогда Эдвард, в конце концов, пришел к ней после того, как все узнал.

Это случилось за день до тринадцатого дня рождения Эдварда. Он не пришел в школу, потому что только в ту пятницу его отец был свободен и мог отпраздновать с Эдвардом его день рождения. У Карлайла были назначены дежурства в госпитале на субботу и воскресенье, и если он не мог проводить праздники со своей семьей, то они всегда находили другое время для того, чтобы собраться вместе.

Это не был первый раз, когда Эдвард пропустил школу, но до того момента Белле еще никогда не приходилось мириться с таким унижением без него. В тот день во время ленча, Белла споткнулась и упала лицом вниз прямо на глазах у восьмого и седьмого класса. Пицца, которую она несла, размазалась по футболке и служила мишенью для насмешек весь оставшийся день.

Поэтому на следующий день, когда отец Беллы пришел в ее комнату, чтобы разбудить ее и сказал, что пора готовиться ко дню рождения Эдварда, она притворилась больной. Она умоляла Чарли позвонить Эсми и сказать, что она больна и не сможет придти. И хоть Чарли и не поверил ни единому слову своей дочери, все же позвонил Калленам и не стал допытываться у Беллы о причинах такого поведения. Что она любила в своем отце, так это то, что он не давил на нее.

Если бы он спросил ее, то, возможно, она бы сказала ему, что не хочет показываться на глаза всем одноклассникам, которые там будут. А ведь тем самым она нарушала обещание, данное Эдварду.