Секс и ветер - [11]

Шрифт
Интервал



- Ты со мной? – она смешно ткнулась холодным от мороза носом в его невыбритую щеку.


- Пока, да, - он попытался достать руку из-под одеяла, чтобы погладить ее.


- Пойдем, - она потянула одеяло за край, улыбаясь, как могут улыбаться только большие собаки.


Он вытянул ноги, обув их в больничные тапки. Они долго плутали по полутемным больничным коридорам.


- Куда ты меня тянешь?


- Иди за мной, - она манила его своей уверенностью, помахивая пушистым хвостом.


В старом доме на окраине города горели две свечи – белая и черная. Смешно фыркнув носом, собака затушила черную. Повернулась к нему, села и преданно заглянула в глаза.



Утром, на обходе, доктор вяло посмотрел очередные снимки. Подняв на рано полысевший лоб очки, хмыкнул. Улыбнулся. Обернулся к сопровождавшим его.


- Петрова – на выписку. И уберет кто-нибудь отсюда эту собаку? Развели здесь…


Вечер встречи выпускников


-Знаешь, тогда я очень любила своего мужа, - она устроилась поудобней на стуле, подоткнув одеяло под стройные ноги.


- Когда, тогда? – спросил он, разливая по непрозрачным рюмкам коньяк.


- Если ты помнишь...


- Я помню все, что касается тебя. Ведь ты – моя первая любовь.


- Ну, ладно. Прошло столько времени...


- А сколько?


- Двадцать лет.


- Не может быть. Люди столько не живут.


- Старая шутка. Мог бы придумать что-нибудь посмешнее.


- Ну ладно, не обижайся. Так что там дальше?


- Ты не поверишь, но одно время я целый год спала на полу, под пианино.  Помнишь то пианино, что стояло у нас?


- Конечно помню, ведь я на нем играл. А ведь тебе это нравилось?


- Да. Особенно та мелодия из «Семнадцати мгновений весны».


- По прошествии этих лет могу тебе сказать, что это был мой «коронный номер».


- И что, многие клюнули?


- Я не жалуюсь.


- Да ладно, расскажи.


- Хорошо. Эту историю будешь знать только ты. Стояли мы тогда «на углу». Помнишь тот угол возле телефонных будок?


- Да.


- Короче, все разошлись, и я думал идти домой, но тут из «Лотоса»... Помнишь, был такой ресторан неподалеку?


- Конечно, помню.


- Так вот. Идет девушка. Одна. В платье из голубого шифона. Это что-то из времен молодости наших родителей, да? Кремплин, шифон... Я еще подумал, вот это тот случай. Короче, стою я, кручу на пальце ключи от квартиры.


- А как же мама?


- Мама уехала к сестре на Украину. И у меня была свободная квартира на целых три дня. Короче, подходит она ко мне и говорит: «Какая большая связка ключей!»


- А ты?


- Ну я не растерялся. Хотя ты наверное не помнишь, какой я был неуклюжий и стеснительный?


- Да уж. Собственно из-за этого у нас ничего и не вышло.


- Чего, ничего?


- Ну, ничего в плане секса.


- А я не жалею, хотя тогда был близок...


- К чему?


- К психическому расстройству или суициду.


- Да ладно...


- Шучу, шучу.


- И что дальше?


- Дальше – больше. О чем это я?


- Про связку ключей.


- А, да. Я не растерялся и говорю: «Пойдем ко мне или к тебе»?


- Шустро.


- А-то.


- И что она?


- Она согласилась ко мне.


- Просто, наверное, ближе было.


- Ты смеешься, а мне до последнего казалось, что она передумает.


- Не передумала?


- Подожди, куда ты гонишь? Давай лучше выпьем.


- Ну, давай.


Они чокнулись. Выпили. Закусили наскоро нарезанным лимоном.


- Хороший коньяк.


- Обижаешь. Ведь ты помнишь, как ты много значила для меня в школе?


- А ты помнишь, как все девчонки злились, когда узнали, что мы встречаемся?


- Конечно помню. Больше того, я помню, как одна из них мне говорила: « Что ты в ней нашел? Да у нее ничего нет кроме пышной гривы. Если ее обрить наголо, то ты не обратил бы на нее внимания».


- Что так и говорила?


- Буду я тебе сейчас врать.


- А кто говорил?


- Какая сейчас разница.


- Ладно, что было дальше?


- А дальше было волшебно. Мы пришли ко мне домой. Она села на диван.


- А ты?


- А я, естественно, на круглый стульчик у пианино.


- И...


- И открыл крышку, и заиграл.


- Кафе «Элефант»?


- Да-да.


- И что она?


- Где-то на пятой минуте я понял, что все будет.


- Что будет?


- Все!


- И что было?


- А было так, что мы начали где-то около десяти вечера, а закончили только к пяти утра.


- Да ладно.


- Зачем мне врать?


- Ну я не знаю.


- Короче, когда я проводил ее на первый троллейбус, мы договорились встретиться завтра вечером.


- И встретились?


- Нет.


- Почему?


- Знаешь, наверное такие случаи в жизни запоминаются именно поэтому.


- Почему, поэтому?


- Потому, что не повторяются.


- И что было дальше?


- А дальше я пришел на лекции в институт. И мой друг спросил меня, почему я выгляжу, как выжатый лимон.


- Я думаю... Она тебя выжала.


- Да уж.


- Еще по одной?


- Давай, но мне еще на работу.


- Да и мне не мешало бы.


- Тебе-то чего. Ведь ты у нас бизнесмен.


- Не люблю это слово.


- Хорошо – руководитель.


- Ага, умеющий хорошо водить руками.


- Вот-вот.


Они выпили еще по одной. При этом она смешно поморщилась и ладонью потерла кончик носа.


- А ты хороший любовник.


- В каком смысле?


- В смысле секса, а не коньяка и всего сопутствующего.


- Ну, спасибо.


- Я серьезно. Есть с чем сравнивать.


- Ну и с чем?


- Ни с чем, а с кем.


- Ладно, не придирайся к словам.


- Ты знаешь, я когда почувствовала, что муж остывает ко мне, решила как-то оживить наши отношения.


- И что ты сделала?


- О, что я сделала! Я знала, что у него была мечта о сексе втроем.


Рекомендуем почитать
Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».