Секс и эволюция человеческой природы - [102]

.

Ясно одно: причина гомосексуальности лежит в нетипичном действии гормонов во время внутриутробного развития, а не на более поздних этапах. Половые предпочтения формируются под влиянием родительских половых гормонов. Это не противоречит накапливающимся свидетельствам о том, что гомосексуальность определяется генетически. Считается, что «голубой ген», о котором я кое-что скажу в следующей главе — это, на самом деле, целая серия генов, которые влияют на чувствительность определенных тканей к тестостерону^{401}. В формировании гомосексуальности задействованы и природа, и воспитание.

Это похоже на работу генов роста. Два одинаково питающихся, но генетически различных человека не будут иметь один и тот же рост. Два по-разному питающиеся однояйцовых близнеца тоже будут разного роста. Природа — одна сторона прямоугольника, условия — другая. Гены роста определяют всего лишь то, как рост отвечает на питание^{402}.

Почему богачи женятся на красавицах

Если гомосексуальность определяется действием гормонов в пренатальный период, то и гетеросексуальность, надо думать — тоже. В течение всей нашей эволюционной истории в сексуальной жизни каждого пола имелись свои возможности и свои ограничения. Для мужчины случайный секс с незнакомкой был связан лишь с небольшим риском (получить инфекцию или быть обнаруженным женой), зато имел огромную потенциальную выгоду: без каких-либо значительных усилий у него мог появиться еще один ребенок. Мужчины, пользовавшиеся такой возможностью, оставили больше потомков, чем те, которые ею пренебрегали. Так как мы, по определению, происходим от наиболее плодовитых из наших предшественников, то разумно предположить, что у современных мужчин имеется жилка сексуального оппортунизма. Она есть абсолютно у всех самцов млекопитающих и птиц — даже у тех, кто, в основном, моногамен. Это не значит, что мужчины — безнадежные бабники или что каждый из них — потенциальный насильник. Это означает лишь то, что они с большей охотой, чем женщины, соблазняются возможностью случайного секса.

У женщин все происходит иначе. Секс с незнакомцем мог не только обременить плейстоценовую женщину ребенком еще до того, как она найдет себе постоянного мужчину, но и стать причиной мести со стороны ее мужа (если он у нее есть) или оставить ее незамужней. Такие огромные риски сделали случайный секс маловыгодной для женщины аферой. Вероятность оплодотворения у нее столь же велика и с постоянным партнером, а шанс потерять ребенка без его помощи — больше. Поэтому женщины, соглашавшиеся на случайный секс, оставляли меньше, а не больше, потомков, и современные женщины должны с некоторым подозрением относиться к такому сексу.

Не обратившись к этой эволюционной истории, мы бы не смогли объяснить различия в сексуальном менталитете мужчин и женщин. Сегодня модно говорить, что их нет, и что лишь социальное давление не позволяет женщинам покупать откровенную порнографию или что параноидальное желание следовать социально поощряемому образу мачо заставляет мужчин вести беспорядочную половую жизнь. Но при этом забывается о другом социальном давлении, с огромной силой действующим и на мужчин, и на женщин — о том, которое призывает их забыть или минимизировать межполовые различия. На женщину, чтобы она стала сексуально раскованной, давят не только мужчины, но и другие женщины. Аналогично, на мужчины, чтобы он стал более «ответственным», внимательным, верным, постоянно давит его социальное окружение. Причем, это давление со стороны других мужчин настолько же интенсивно, как и со стороны женщин. Возможно, мужчины относятся к донжуанам настолько же жестко, как и женщины (часто — даже жестче) лишь из зависти, а не из моральной сознательности, Если мужчины — сексуальные хищники, то они таковы, несмотря на века социального давления, действующего против этого. Как сказал один психолог, «наши подавленные порывы во всех своих проявлениях настолько же человечны, насколько и силы, которые их подавляют»^{403}.

Но в чем конкретно состоят различия в сексуальных менталитетах мужчины и женщины? В двух предыдущих главах я пытался показать, что первые, репродуктивные ставки для которых выше, лучше приспособлены к социальной конкуренции и с большей вероятностью добиваются власти, богатства и славы. Поэтому вторым выгоднее найти обладающего властью, богатством и славой мужа, чем мужчине — имеющую все это жену. Женщины, использовавшие такую выгоду, должны были оставить больше потомков. Если считать, что единственной задачей человека является воспроизводство, то следует ожидать стремления женщин найти богатого и обладающего властью партнера. Можно посмотреть на это иначе: задуматься, какого мужа должна искать женщина, чтобы детей было много, и они были здоровы? Ответ: не производящего больше спермы, а имеющего больше денег, скота, союзников в племени или любого другого ценящегося в настоящий момент ресурса.

Мужчина ищет партнершу, которая сможет успешно использовать его сперму и деньги, чтобы произвести и вырастить его детей. Следовательно, для него главными в ней должны быть молодость и здоровье. Шансы, что у мужчины, выбирающего не 20-, а 40-летнюю женщину, вообще будут дети невелики — не говоря уж о том, чтобы их оказалось более двух. Мало того. Вдобавок, эти мужчины имеют большой шанс получить в нагрузку целый выводок приемных детей от предыдущих браков партнерши. Такие мужчины оставляют меньше потомков, чем те, которые выбирают самых молодых из имеющихся половозрелых женщин. В общем, по эволюционной логике, если женщины ищут в мужчинах признаки богатства и власти, то мужчины в женщинах — признаки здоровья и молодости.