Секреты женщин Ренессанса - [22]

Неизбежным результатом всего этого является то, что более высокая форма нравственности бывает всегда на самом деле представлена восходящим классом, новым классом, поднимающимся в борьбе с прежними господствующими силами из недр старого общества. Этот факт обусловлен еще одной причиной, получает от нее свою историческую логику. На стороне восходящего класса всегда и более высокие политические идеалы. А при таких условиях в нем появляется и более высокая нравственность. Не только находящаяся в распоряжении человечества масса энергии получает при таких условиях гораздо большее применение в духовных областях – раз мысль и чувства всецело обращены на высшие идеалы человечества, они постоянно очищаются и облагораживаются.

Кто нуждается в исторических доказательствах, тому мы можем указать хотя бы на эпоху эмансипации современной буржуазии. Пример, не оставляющий желать ничего лучшего. Возьмем ли мы для сравнения историю Англии XVII века, Франции XVIII столетия или Германии XIX века, всегда мы видим ясно, что буржуазия, пришедшая к самосознанию и вступившая в борьбу с отмиравшим феодализмом, воплощала собой более высокую нравственность. Это, конечно, не значит, что она придерживалась аскетизма в половой области и осуждала всякую форму более свободного любовного общения. В эпоху своей эмансипации буржуазия, несомненно, пропагандировала более чувственный взгляд на семью и брак, и в этом отчасти заключалась ее более высокая нравственность. Но так как вечных абсолютных нравственных норм не существует, то этот факт и не может служить обязательным для всех времен масштабом. Одно и то же явление может характеризовать восходящий и нисходящий класс.

Ограничимся одним примером. Имитация беременности служила в XVI веке выражением творческих сил, насыщавших эпоху, тогда как в эпоху Второй империи во Франции тот же самый трюк был лишь последствием рафинированного разлагавшегося общественного порядка. То же самое применимо и к свободным половым отношениям: у одного класса они могут быть следствием нравственного вырождения, у другого, наоборот, выражением высокого морального развития.

Восходящий класс воплощает собой более высокую нравственность не только в целях педагогических, в интересах нравственного воспитания своих членов, но и потому, что в нем яснее всего сказываются общественные потребности данной эпохи. Так как нравственное поведение для нас в конечном счете всегда результат экономического базиса общества, то те классы, которые в социальной иерархии представляют высшую ступень развития, должны воплощать в своей половой жизни, естественно, и высшую форму морали. Восходящие классы не потому нравственнее – и умнее! – других, что сделаны из лучшего теста, а потому, что на их стороне логика истории, и притом всегда последнее звено исторической логики.

На основании этих двух причин специфическая нравственность восходящего класса служит вместе с тем, как выше сказано, стимулом для нравственного прогресса всего общества.

Выше мы сказали, что нам необходимо здесь прежде всего исследовать и решить вопрос, всегда ли половые отношения цивилизованного человечества были «такими», то есть, по существу, неизменными, как обычно принято думать, или же можно указать на принципиальные различия, другими словами, не изменялись ли они соответственным образом. Нам кажется, что, поскольку позволяют рамки вступления, мы уже ответили исчерпывающе на этот вопрос.

Мы переходим, таким образом, ко второму вопросу. Изменятся ли в будущем принципиально, фундаментально половые отношения? Ответ на этот вопрос требует столько же строчек, сколько первый потребовал страниц или даже половины того. Ибо ответ уже заключается в ответе на первый вопрос. Так же мало, как в прошлом существовали незыблемые, неизмеримые состояния – и на основании тех же имманентных законов, – может застыть и современная жизнь, так что невозможным стали бы более высокие новые формы.

Мы выяснили, что уровень развития производственного механизма, степень того, как люди могут удовлетворять свои общественные потребности, определяют собой общественное бытие и, следовательно, также и половую мораль эпохи. А если это так, то дальнейшей эволюции хозяйственного развития, которую ни один мыслящий человек не будет отрицать, должна соответствовать такая же беспрерывная эволюция преобразования нравственного поведения и обязательных для данного времени нравственных норм.

Надо прибавить, что эта эволюция будет не только беспрерывной, но и столь же последовательной. А так как мы уже теперь в состоянии ясно представить себе главные линии дальнейшего экономического развития, то мы, не попадая в комическое положение легкомысленных пророков, можем уже теперь сказать, каковы будут основные линии нравственных норм будущего, в каком направлении произойдет их принципиальное преобразование.

Подобно тому как эволюция привела к более высокой нравственности нашего времени, так приведет она к еще более высокой морали в будущем, которое с естественнонаучной необходимостью осуществит тенденции настоящего и прошлого.

Сколько бы ни возражали оруженосцы средневековой реакции против такого утверждения, мы повторяем: наше время воплощает более высокую мораль. Ибо это так, несмотря ни на что. При оценке высоты уровня века следует исходить не из понятий «нравственность» или «безнравственность», являющихся всегда лишь относительными, а в гораздо большей степени из направления и удельного веса главной тенденции эпохи. Пессимистам, толкующим о нравственной испорченности нашего времени, нетрудно – ограничимся одним примером! – доказать, что столь часто осуждаемая эпоха Второй империи во Франции вовсе не отличалась такой же рафинированностью в своих эротических наслаждениях и эксцессах, как наше время, и они могут привести сотни примеров из самых разнообразных областей. И все-таки эти пессимисты не правы. Нравственность нашей эпохи все же выше… Ибо, повторяем, решающее значение имеют как самая линия движения, так и степень нравственных противодействующих сил. Никогда раньше первая не шла так сознательно вверх, к более высоким формам нравственности, и никогда интересы, разрушающие и разлагающие социальные обязанности, не встречали такого решительного отпора со стороны социальных добродетелей, как в настоящее время.