Секреты удачи - [131]

Космо определенно имел сходство с ее дочерью. Его голос. Стройная фигура. Когда он краснел, его можно было принять за родного брата Пиппы. Всякий раз, когда он входил в комнату, она чувствовала прилив жизненных сил, что прежде испытывала лишь с Пиппой. Может, они родились в один день, в одну и ту же минуту. Космические близнецы. Космический Космо. Тейн печально улыбнулась. Она влюбилась в него. В этом не было ничего сексуального. Она просто чувствовала невероятное желание каждый день слышать его голос, жить с ним в одном доме, заполнить эту пустоту в душе… Странно, она плачет.

Космо был исключительно скромен. Дюси не удалось вытянуть из Оливии Вилларубиа-Тистлберри ни слова о его происхождении. Интересно, где он родился? В Европе? В Северной Африке? В Турции? Где он приобрел такое удивительное чувство стиля? Кем была его мать? Тейн позавидовала этой женщине, кем бы она ни была: у нее было все, что потеряла сама Тейн. Мать Космо никогда не стала бы отказываться от собственного ребенка из-за глупого каприза, только потому, что он отказался жениться. Она не стала бы проклинать его на все Соединенные Штаты только за то, что он выбрал не тот путь, который ему навязывали. Мать Космо, безусловно, была мудрой женщиной; Тейн же недостойна вообще называться матерью.

Неужели он действительно послал ей этого красного стрижа? С запиской, что прилетел бы к ней, если бы был птичкой? Тейн грустно улыбнулась. Космо, должно быть, в самом деле искренне жалеет ее.

Послышался звон ключей. Тейн была слишком расстроена, чтобы смотреть на вошедших, но тут услышала голос, вернувший ей желание жить:

— Доброе утро, мадам Уокер.

Она подскочила, но тут же закрыла ладонями лицо:

— Я, должно быть, выгляжу как старая развалина.

— Боюсь, мы все выглядим чуть ниже номинала. — Космо не шутил. Рукав его серого жакета разорван. Двух пуговиц не хватает. Одежда Коула в таком же беспорядке. — Простите, мы не могли прибыть раньше.

— Я верну стоимость залога. Немедленно.

— Не нужно никакого залога. Вы свободны.

— Боже! — Тейн заключила Космо в объятия. — Вы, только вы, спасли мне жизнь.

Пиппа улыбнулась Коулу:

— Не совсем.

Они поведали Тейн о событиях в «Каса-Боус». Когда сага завершилась описанием выдворения Дюси в наручниках из ее самолета, Тейн могла только покачать головой:

— Меня это не удивляет. Эта женщина всегда считала себя выше всех законов. Я и сама такой была раньше.

Прервав неловкую паузу, Пиппа спросила:

— Вернетесь в Даллас, мадам?

Может, виной тому недостаток сна или все дело в отблеске утреннего солнца на щеке Космо, но Тейн будто со стороны услышала, как женщина в костюме Марии Антуанетты произнесла:

— Вы можете посчитать это странным, Космо, но я хотела бы навестить вашу мать и лично поблагодарить ее за чудесное создание, которое она произвела на свет. — За этими словами последовало такое продолжительное молчание, что Тейн предположила худшее. — Простите. Она жива?

Космо покраснел:

— Да, мадам, жива.

— Как жаль, — вздохнула Тейн. — А я надеялась усыновить вас.

Пиппа умоляюще посмотрела на Коула.

— Доверься мне, Космо, — прошептал он. — Закрой глаза.

Она медленно опустила веки и почувствовала, как с нее снимают очки. Потом ощутила губы Коула на своей щеке. Губы скользнули ниже, задержались на краешке усов. Он зубами зацепил их и потянул. Пиппа почувствовала холодок свежего воздуха на верхней губе. Коул поцеловал ее. И она ответила.

— Теперь можешь открывать глаза, — произнес он, чуть отступая.

Тейн ахнула. Из всех событий последних двух дней это было самым фантастическим.

— Пиппа?

Дочь улыбнулась и поклонилась ей:

— К вашим услугам, мадам.

Они обнимались, и плакали, и смеялись — как двое нищих, выигравших в лотерею. Наконец Тейн обратила внимание на лакея, только что по-настоящему целовавшего ее дочь.

— Простите, вы сказали, что вас зовут Коул?

— Мэдиссон. Из Питсбурга.

— Бог мой! Вы работали у питсбургских Мэдиссонов?

— Я и есть один из питсбургских Мэдиссонов.

Тейн почувствовала, что теряет сознание: состояние стальных королей Мэдиссонов раз в десять больше, чем жалкие нефтедоллары Розамунд Хендерсон.

— И все это время вы изображали лакея?

Он подмигнул Пиппе:

— Великие умы мыслят одинаково.

Пиппа изобразила недовольство:

— Ты давно узнал?

— С момента как увидел тебя. — Он взял ее за руку. — Простишь?

Очередной поцелуй.

— Давайте уйдем из этого ужасного места, — предложила Тейн. — Будьте с ним аккуратны. — Она сунула свой парик трансвеститам. — Он принадлежал принцессе Бельгии.

Глава 23

— Дорогие слушатели, это Зарина, ваш отважный светский корреспондент «Даллас морнинг ньюс» с сенсационным репортажем из «Флер-де-Ли». Пиппа Уокер, знаменитая «сбежавшая невеста», только что сочеталась браком с Коулом Мэдиссоном (Мэдиссон через два «с», как у стальных королей Пенсильвании) через год после их встречи. В отличие от предыдущей матримониальной попытки эта церемония была очень скромной. Список гостей краток и, мы бы сказали, оригинален. Помимо Элмо и Женевы Мэдиссон, родителей жениха, свидетелями события стали Уайетт Маккой, организатор свадеб (впрочем, в данном случае он не выступал в своем профессиональном качестве — масштаб не тот!); Лэнс Хендерсон, который в прошлом январе потряс мир, выиграв Суперкубок для «Ковбоев» и раскрыв свои личные тайны (хм-м! Думаю, это имело некоторое отношение к стремительному бегству Пиппы в прошлый раз?); партнер Лэнса, Вуди Вудроу, по совместительству его «физиотерапевт»; Джинни Ортлип, только что вернувшаяся от истоков Нила; офицер Вернон Пирс и его невеста, бывшая светская дама Ли Боус, ожидающая ребенка (они встретились по поводу какого-то «мазерати», а потом вместе занимались бальными танцами); Майк Стржебижвинкивич (где мой аспирин?), изобретатель из Феникса, чья компания «Зажигательный перчик» недавно появилась на рынке; Оливия Вилларубиа-Тистлберри из Аспена, которая никуда не выходит без своих шести карликовых пуделей, но тем не менее в течение десяти секунд умудрилась приклеиться к вышеупомянутому изобретателю; Горацио Джонс, антикварный дворецкий; два энергичных скаут-мастера из Филадельфии и пара русских клоунов с дрессированным медведем по кличке Пушкин, который весь вечер танцевал с Пиппой, а ее муж снисходительно смотрел на это.