Секреты для посвященных - [8]
Вячеслав с удивлением смотрел на Святского… Голос главного инженера сделался хриплым, испуганным, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Словно не главный инженер леспромхоза стоял перед ним, а перепуганный предок, испытывающий неодолимый ужас перед лесной чащобой.
«Мистика какая-то, — подумал Вячеслав. — Да он в своем ли уме?»
— Вы знаете, я пойду. Хочу сегодня побывать в бригадах.
Святский опустился в кресло.
Когда Грачев выходил из кабинета главного инженера, на него налетела бухгалтерша, державшая на вытянутых руках два стакана ненужного уже горячего чая.
Грачев отыскал возмутителя спокойствия — организатора забастовки Константина Барыкина в гараже, где он возился возле своего лесовоза вместе с механиком Зубовым. У того одна рука была забинтована и висела на перевязи. Однако механик, плотный, крепкий на вид мужик, ловко орудовал одной здоровой рукой.
Механика в профкоме хвалили. Зубов появился в леспромхозе сравнительно недавно, но успел проявить себя. Славился умением отыскать выход из самого, казалось бы, безвыходного положения. Его усилиями удалось продлить жизнь агрегатов, место которых уже давно было на свалке. Так, например, Зубов собрал буквально из утиля компрессор для накачки баллонов, а ведь это ценные агрегаты, их приходится покупать за валюту. «Хозяйственный мужик, да вы сами увидите», — сказал о Зубове председатель профкома.
Вячеслав, поздоровавшись, обратился к Зубову с вопросом:
— Я тут у вас увидел на крыше сарайчика целую кучу старых деталей. Что, еще один агрегат из них собираетесь мастерить?
Зубов отвечал:
— Нет, что вы. Из этого утиля ничего путного не сладишь, это, так сказать, выставка.
— Выставка? Чего?
— Металлического хлама, который водители разбрасывают по всей территории леспромхоза. А потом сами же наезжают на железяки и гробят машины. Я подсобрал и выложил это добро на общее обозрение, чтобы всякому видно было.
— Наглядная агитация, — насмешливо произнес Барыкин.
Рядом с крепким, матерым Зубовым он выглядел подростком. Хотя природа не обделила Барыкина ни ростом, ни красотой (на узком матово-бледном лице черным огнем пылали большие карие глаза), тем не менее было в его облике что-то неприятное, переменчивое, неосновательное, что появляется у иных людей еще в детстве и не проходит никогда. Все выдавало в нем человека своенравного, привыкшего жить не как надо, а как хочется.
— Я, собственно, к вам, товарищ Барыкин.
При этих словах механик тактично удалился, Вячеслав и Константин остались наедине.
— Ну, — с усмешкой произнес водитель, — про забастовку будешь выспрашивать?
— Не скрою, меня интересуют подробности этой истории. Впрочем, если вам неприятно об этом говорить…
— Почему неприятно? Очень даже приятно, по крайней мере, дело с места сдвинули. Сколько можно попусту языком трепать?!
— Но ведь коллективный невыход на работу — это, в общем-то, крайняя мера. А разве нельзя было обратиться в профком, в партбюро?.. В райком, наконец?
Барыкин, не сводивший до этого с Вячеслава насмешливого взгляда своих пылающих глаз, расхохотался ему прямо в лицо:
— Неужели ты думаешь, что не обращались? Сто раз! Да всем на наши обращения было наплевать! Есть инструкция, есть норма, и баста. Начальству что? Вычеты-то за перерасход идут не из их кармана. Вот мы и не вышли на работу. День простояли. План не выполнили. Продукцию недодали. Кто, по-твоему, за это должен ответить? Я? Или Святский, который подписал глупый приказ? Ясно — он! Вот сделай на него начет. После этого он инструкцию, прежде чем спустить вниз, будет языком вылизывать. Разве не так? Так почему мне, дураку, понятно, а всем умникам нет? Пуганули немного Святского. А надо будет, еще и не так пуганем. По-настоящему.
Барыкин с неприязнью взглянул на корреспондента:
— Извиняйте, времени нет… Это вы на зарплате, а я на сдельщине. — Он с силой захлопнул капот своего лесовоза, залез в кабину, завел мотор и отъехал, оставив за собой черный шлейф вонючего дыма.
Механик в глубине гаража перестал громыхать железом. Может быть, прислушивался?
Грачев вступил в полутьму. Косой столб света из узкого оконца освещал крепкую фигуру склонившегося над тисками Зубова.
— Вы слышали, товарищ Зубов, наш разговор?
Механик распрямился, ответил с достоинством:
— Не имею привычки подслушивать чужие разговоры.
Грачев смутился:
— Я не в этом смысле… Короче, что вы думаете о Барыкине? Ведь он, кажется, ваш друг.
— Друг? С чего вы взяли?
— Ну как же… Я слышал, что буквально на днях вы от беды его спасли. Можно сказать, грудью закрыли. Расшвыряли хулиганов. Один даже в больницу угодил.
По лицу механика промелькнула тень.
— Извините, даже неприятно вспоминать. Ну пристали местные парни к девушке, ну пуганул я их. И что? Раздули из этого целую историю! А насчет того, что кто-то попал в больницу… Я тут, поверьте, совершенно ни при чем. Один оголец неожиданно упал, вывихнул руку. Делов-то.
— А как вел себя в этой истории Барыкин?
Механик улыбнулся:
— Гонора-то много, а вот силенок маловато. Прежде чем ввязываться в драку, надо сперва подумать, справишься ли. Все надо делать с умом.
— А в этой истории с невыходом на работу, как вы считаете, Барыкин действовал с умом?
В поисках разгадки своей семейной тайны московский таксист Игорь Коробов направляется в небольшой приморский городок, где его ждут драматические столкновения с нечестными людьми, любовь и ненависть, потери и обретения. Приподнимая завесу над прошлым, герой книги начинает лучше видеть и свой путь в настоящем.
В сборник включены три романа: `Воздастся каждому` П. Чейни - о незаурядном подходе к расследованию частного детектива, `Предан до самой смерти` Р. Локриджа - о несчастье оказаться свидетелем, `Смерть донжуана` Л. Мейнела - о приключениях профессионального писателя в Шеррингтонском аббатстве.
В сборник известного американского писателя Бретта Холлидея вошли романы, необычайная популярность которых объясняется обаятельным образом главного героя «грозы преступного мира», — частного детектива Майкла Шейна. Для романов Бретта Холлидея характерны реалистичность изображения быта и психологии персонажей, романтическая заостренность событий и характеров, увлекательность интеллектуальной игры, которая поражает своим остроумием, парадоксальностью и неожиданностью.
Если кого-то нужно уволить, то лучше всего поручить ему заведомо невыполнимое дело. Это правило в полной мере ощутил на себе следователь прокуратуры Иван Васильевич Рыжов, которому поручили расследовать заказное убийство банкира Порохова. Заказные убийства раскрываются очень плохо, если раскрываются, вообще. Но, любому действию всегда есть равное и противоположное противодействие, иначе — взаимодействия двух сил друг на друга между собою равны и направлены в противоположные стороны. Этот закон механики Ньютона, применим и в криминальном мире.
В жизни подавляющего большинства из нас, особенно сильных, волевых почти с неизбежностью происходят крутые повороты, радикально меняющих их судьбы.Ещё, будучи юношей попавшему в тяжёлую ситуацию, в него поверил опытнейший наставник командир разведывательно-диверсионной группы спецназа ГРУ СССР и включил его в состав своей команды. И он, пройдя тяжелейшую школу подготовки и испытания, оправдал доверие командира — стал одним из значимых профессионалов спецназа.Второй поворот в его судьбе произошёл, когда он и его команда возвратились на Родину после длительной командировки в Южную Америку.
Модный художник приезжает в Англию по приглашению престарелого аристократа, поклонника живописи и роз. Всё складывается весьма удачно – в наличии уютная деревушка, щедрый заказчик, очаровательная девушка… Но появляется таинственная Дама Дождя, предвестница скорой смерти. И художнику приходится столкнуться с чередой таинственных событий, ниточки которых тянутся в прошлое.P.S. мистики в произведении нет.
А у вас было, что вы очень сильно сожалели о том, что пошли не в то время, не в то место? Я думаю об этом на протяжении одиннадцати часов, ведь все могло быть иначе, если бы не некоторые обстоятельства. Например, я могла бы пойти другой дорогой, или в конце-концов, мой будильник мог не сработать, я могла задержаться на пять минут где-нибудь и опоздать в то злосчастное место. Да хоть что могло произойти.