Секреты для посвященных - [7]

Громче всех выражал свое возмущение Барыкин. С пеной на губах доказывал, что действующие в леспромхозе нормы взяты с потолка. Что хотя износившиеся двигатели жрут бензина в полтора раза больше нормы, вины водителей тут нет. Барыкин призвал товарищей не садиться за руль до тех пор, пока несправедливый приказ не будет отменен. Этим Барыкин не ограничился. Посреди бела дня в нетрезвом состоянии появился под окнами конторы и стал выкрикивать ругательства и угрозы по адресу главного инженера.

ЧП наделало много шума. Тут же прибыли представители райкома, а затем и обкома. Создали комиссию, которая, изучив положение дел, пришла к выводу: да, нормы расхода горючего безнадежно устарели, их следует увеличить. Таким образом, было подтверждено, что водители, опровергавшие нормы, были, по существу, правы. Но вот форма протеста… Невыход на работу… Срыв задания, производственные потери. Хулиганская выходка Барыкина возле здания конторы… Все это было решительно осуждено.

— Ах, вы об этом… — говорит Святский и смотрит на Вячеслава круглыми глазами. — То, что произошло в гараже, — это частный случай. Не сработала инструкция… Мы ее пересмотрели, вот и все.

Он молчит, а потом неожиданно возбуждается. Сжав лежащие на столе кулаки, выпячивает подбородок и угрожающе произносит:

— Но я этого так не оставлю! Нет. Скоро аттестация… Я разослал запросы на прежние места работы наших горлохватов… Вот-вот получим характеристики. Кто-то мутит воду. У меня есть одно подозрение. Но об этом пока рано говорить. Да-да. Рано. А впрочем… Нет-нет! Не сейчас. Потом, — речь его сбивчива и темна.

Вячеслав задал Святскому вопрос на засыпку:

— Скажите, а почему леспромхоз, ранее передовой, скатился вниз? В чем тут причина? Что, тоже ваши враги виноваты?

— На вверенном мне предприятии, — прокашлявшись, солидно начал Святский и осекся… Блуждающий его взгляд достиг светлого прямоугольника окна и замер. Он задумался.

Собственно говоря, предприятие было «вверено» не ему, а директору Курашову, который год назад ушел на повышение. Святский попал как кур в ощип, заманил его сюда Курашов на совершенно другую работу: он должен был заняться проблемой восполнения убыли леса, который прямо-таки варварски сводил леспромхоз. В печати появились статьи на эту тему; все в один голос принялись ругать лесозаготовителей. Надо было реагировать на критику. Вот Курашов и пригласил к себе на работу Святского: он читал в техникуме курс лесоводства.

Получилось так, что Святский шел работать как бы в лесхоз, а попал в леспромхоз. Небольшая вставка «пром» обернулась для него настоящей трагедией: он обязан был уничтожать то, что собирался выращивать и холить, из друга леса, каким он считал себя всю предшествующую переходу в леспромхоз жизнь, он как бы превратился в его заклятого врага. Ему бы бросить все и уйти. Он так и хотел было сделать. Да сил не хватило.

Во-первых, не позволил уйти Курашов, до сих пор продолжавший властно командовать Святским уже из другого, более высокого кресла. А во-вторых, дал слабинку и сам Григорий Трофимович.

Он, похоже, вошел во вкус руководящей работы. Новое положение понравилось ему. Святский изо всех сил старался походить на своего предшественника, который, казалось, был специально рожден, чтобы повелевать людьми. Однако то, что Курашов делал ловко, можно сказать, артистично, Святский — неумело и топорно. Каждое его требование, даже справедливое, почему-то людьми встречалось в штыки, порождало конфликты. Ему бы задуматься, почему так происходит. Он же гнул свое. Слушались Курашова — будут слушаться и его. А не будут, он их в баранин рог…

— На вверенном мне предприятии… — очнувшись, повторил Святский и тут же перебил сам себя вопросом: — А почему, собственно, вы к нам?

Вячеслав объяснил: в редакцию пришло письмо. Автор обвиняет главного инженера в плохом руководстве. Передовую бригаду Клычева он почему-то зажимает, а лодыря Вяткина пригрел, хотя последнего интересует не план, а левые доходы.

— И это все? — презрительно скривил губы Святский.

— Требуют провести выборы и избрать новых руководителей. Директора и главного инженера. Требования, как говорится, вполне в духе времени.

— Ишь чего захотели! Ничего у них не выйдет. Курашов мне на днях сказал… — Святский осекся, видимо на ходу приняв решение не выдавать услышанное от Курашова. — Вы спрашиваете, почему мы отстали? Да потому, что план нам дали нереальный. Мы написали в министерство письмо с доказательствами и теперь ждем решения.

— И долго будете ждать? — не удержался от насмешливой реплики Вячеслав.

— Чего?

— Да нет. Это я так.

Святский медленно поднялся со своего кресла. Заговорил, глядя не на собеседника, а мимо — в окно.

— Леспромхоз… Думаете: предприятие, план? Все это не так просто. Мы имеем дело с лесом. Что такое лес для человека? Жизнь нашего народа издревле шла в лесной полосе. Лес оказывал русскому человеку разнообразные услуги: отстраивал его сосной и дубом, отапливал березой и осиной, освещал избу березовой лучиной, обзаводил домашней посудой и мочалом. Как вы думаете, человек любил лес? Нет, он его не любил — это не мои слова, это слова принадлежат уважаемому русскому историку. Знаете, что он говорил в своих знаменитых лекциях? Безотчетная робость овладевала нашим предком, когда он вступал под сумрачную сень леса. Сонная, дремучая тишина леса пугала его, в глухом, беззвучном шуме его вековых вершин чуялось что-то зловещее; ежеминутное ожидание неожиданной, непредвиденной опасности напрягало нервы, будоражило воображение. Недаром древнерусский человек населил лес всевозможными страхами. Лес — это темное царство лешего, одноглазого, злого духа — озорника, который любит дурачиться над путником, забредшим в его владения.