Секретный террор - [45]

Отдохнув дня три в Мазари-Шерифе, миссия пустилась в дальнейший путь и благополучно прибыла в Кабул в двадцатых числах июля. В пути мы пробыли около месяца, проделав всю дорогу на лошадях, с ежедневными ночевками. В пути я успел познакомиться ближе со своими будущими сотрудниками и выяснить их взаимоотношения.

В составе группы несколько женщин, среди них доминирующую роль играли жена полпреда Ася и его личная машинистка Нина Буланова. С большим носом, кривыми ногами, Ася, однако, претендовала на звание «мисс Афганистан» и, нисколько не стесняясь присутствия Старка, заигрывала то с военным атташе Ринком, то с сотрудником Марховым, ехавшими в Кабул без жен. Буланова, девица с лошадиными зубами, с первого же дня пути при каждом удобном и неудобном случае старалась подчеркнуть, что она не обыкновенная машинистка, а фактически вторая жена полпреда с ведома и разрешения первой. Во флирте она также не отставала от жены Старка. Буланову Старк нашел в Германии и увез с собой в Эстонию, где занимал пост полпреда. Там он устроил ее машинисткой в полпредстве и одновременно, чтобы упрочить положение, ввел ее в члены эстонской коммунистической партии, куда ее, конечно, сразу приняли по рекомендации советского посла. Получив перевод в Кабул, он повез ее с собой через всю Россию.

Мархов был евреем из Англии, прибыл в СССР в 1919 году, в последнее время состоял студентом Восточного института в Москве по языку урду (индийское наречие) и ныне командировался институтом и Наркоминделом в Кабул для практического ознакомления с языком и индийскими делами. Помимо обзора прессы, он должен был выполнять поручения полпреда по линии работы Коминтерна, тайное представительство которого Старк совмещал со званием и обязанностями советского посла. Мархов, учась в Москве, информировал ОГПУ о жизни института; Трилиссер советовал мне связаться с ним за границей и использовать его. Однако я решил сначала к нему присмотреться.

Мархов ухаживал поочередно за обеими женами, явно отдавая предпочтение более молодой Булановой. За десять дней пути мы с ним настолько сдружились, что он откровенно делился со мной своими впечатлениями.

— Слушай, Гриша, — обратился он как-то в пути ко мне, — обе девочки отбивают меня друг у друга, не знаю, на ком из них остановиться. Да и боюсь — Старк приревнует.

— По-моему, возьмись за полпредшу. Это будет для нас выгодно и с деловой стороны. Она может быть полезна, да и Старк не будет ревновать, — посоветовал я.

— А не лучше ли Буланова? По крайней мере, будем иметь свою машинистку, — возразил Мархов.

— Делай как знаешь. В конце концов это — не мое дело, — ответил я.

Рикс — первый секретарь — был полковником в старой армии. После революции его приговорили к расстрелу на Украине, он оттуда бежал в Туркестан и как знающий персидский язык был взят прежним полпредом в Кабуле, Сурицом, в качестве переводчика в Афганистан. Ему же в то время было поручено ведение военной разведки. Будучи беспартийным, он никаких политических взглядов не высказывал и состоял на положении лакея при полпреде и его женах. Старк очень уважал его именно за эту полную беспринципность.

Ринк — военный атташе, беспартийный, заслуженный военный специалист, бывший капитан царской армии, был очень образованным и развитым человеком. Держал себя всегда с большим тактом, никому в то же время не уступая своей самостоятельности. Остальные сотрудники миссии интереса не представляли, за исключением шифровальщика Фридгута, который служил одновременно наушником полпреда. Тайная влюбленность в Буланову в конце концов погубила его карьеру, так как Старк, узнав о его любовных чувствах, мгновенно откомандировал его в Москву, несмотря на все его прежние заслуги.

— Вы типичный армянин, товарищ Агабеков. Вы, вероятно, ревнивы, как все армяне, и, наверное, будете держать вашу жену под замком, — обратилась ко мне жена полпреда, с которой я ехал рядом.

— Я коммунист и смотрю на женщину как на товарища, но жена, кроме того, по-моему, является интимно-близким товарищем, каковых особенно много иметь неприятно, просто хотя бы из гигиенических соображений, — ответил я.

— Да, сразу видно, что вы не жили на Западе, и хотя вы и коммунист, но отсталый. По-моему, я могу быть предана идее, партии, но быть преданной чему-нибудь физическому: кушанью, платью, мужчине, я просто не понимаю, — сказала она, изобразив на лице гримасу.

— Да, я на Западе не жил и, признаться, вашей теории тоже не понимаю, — ответил я.

Двухлетнее пребывание в Афганистане показало, что эти две женщины, снабженные партийными билетами коммунистической партии и пользовавшиеся покровительством полпреда Старка, знали только два чувства: любить или ненавидеть. Все их действия диктовались их животными чувствами. Своими любовными похождениями они восстановили всех против всех. Их муж Старк ненавидел тех, кого они любили, и тех, кого они ненавидели. Вся жизнь и работа посольства превратились в сплошную цепь интриг и любовных похождений.

Советское посольство, куда мы прибыли через десять дней пути, помещалось в довольно старом здании напротив знаменитого и единственного в Афганистане завода «Машинханэ». Между заводом и посольским домом протекала река Кабул, от которой летом остается одно высушенное русло и название. Вдоль реки по руслу бродят буйволы в поисках воды и сырого места. Посольский дом страшно неудобен, и единственным преимуществом его является огромной толщины чинара, раскинувшая среди двора свои громадные ветви, которые давали богатую густую тень. Члены миссии почти все свободное время проводят под этим деревом. От старого водоноса мы знали, что дом этот принадлежал предшественнику нынешнего мустоуфи (заведующий налоговым управлением), который чересчур усердно собирал налоги, большую часть которых забывал сдавать в казну. Благодаря своей плохой памяти, он скопил громадное состояние. Однажды вечером по приказу эмира пришли в дом солдаты и, вытащив мустоуфи с постели, повесили его тут же на чинаре, под тенью которой он любил отдыхать. Тут он висел три дня и три ночи. Затем труп убрали, а имущество конфисковали в пользу казны. Водонос показывал нам толстую ветвь дерева, поддерживавшую своего хозяина в последнюю критическую минуту его жизни.